Как подать в суд на врача в сша

Диагноз на миллион

Верховный суд уточнил — именно медицинское учреждение должно в таких процессах доказывать правильность своих действий, отсутствие своей вины, причем дважды, как в причинении вреда здоровью, так и в причинении морального вреда при оказании медицинской помощи.

Суть спора в следующем. Пожилая женщина, инвалид I группы, обратилась с иском в суд и потребовала с больницы больше миллиона рублей. Именно в такую сумму истица оценила свои моральные страдания из-за того, что врачи не смогли поставить ей правильный диагноз.

Пенсионерка попала в больницу с жалобами на боль в ноге. Женщину госпитализировали, но медики причину болей не нашли и довольно быстро выписали пенсионерку домой.

В суде бывшая пациентка рассказала, что ее даже не осмотрели врачи — хирург и травматолог. Рентгена ей также не назначили. А спустя несколько месяцев в другой больнице рентгеновский снимок показал несросшийся перелом шейки бедра.

Пенсионерка заявила, что некачественная медицинская услуга причинила ей нравственные и физические страдания. У нее повысилось давление, началась депрессия. Понятно, что больница с такими обвинениями не согласилась и попросила суд назначить судебно-медицинскую экспертизу.

Судя по ее выводам, обследование пациентки соответствовало поставленному ей диагнозу. Ну а то, что врачи «не разглядели» перелома шейки бедра, то это связано «с объективной сложностью диагностики, поскольку истинный анамнез заболевания был выявлен после ее выписки».

Медэкспертиза в своем заключении указала, что при осмотре врачом-неврологом пациентке были запланированы консультации хирурга, но они не были проведены. По мнению экспертизы, от этого «дефекта медпомощи» никаких серьезных последствий не было. И, по заключению эксперта, «нет оснований считать, что действия врачей сами по себе причинили вред здоровью пациентки».

Районный суд, руководствуясь таким заключением, полностью отказал пенсионерке в иске. В своем решении суд записал: пациентка сама должна была доказать факт, что ей оказали ненадлежащую медицинскую помощь. Например, что после диагностирования ей перелома шейки бедра у нее возникли осложнения либо что состояние ее здоровья ухудшилось в результате действий ответчика, либо что объем оказанной ей медпомощи повлек негативные последствия для ее здоровья, либо создал такую угрозу.

В общем, пенсионерка, по мнению суда, сама должна была доказать вину медиков в причинении этого вреда. И она этого не сделала. А заключение экспертизы не подтвердило «противоправность поведения ответчика» и не подтвердила связь поведения врачей и наступление вреда. Вины медиков экспертиза не выявила.

Апелляция с таким решение коллег полностью согласилась. Более того, истице поставили в вину, что она, попав в больницу, «не сообщила симптомы, характерные для перелома шейки бедра». Поэтому диагноз «травма бедренной кости» врачами поставлен не был, соответственно, лечение не назначалось, «но данное обстоятельство не повлекло за собой причинение вреда больной». А еще местный суд заявил, что положили в больницу пенсионерку вообще-то не из-за травмы, а потому, что в регионе был паводок, и поэтому объявили режим ЧС. А ее как инвалида положили «на всякий случай» из-за многочисленных хронических заболеваний.

Недовольная такими решениями пациентка обжаловала их в Верховный суд РФ. Что суд увидел в материалах этого гражданского дела?

Он обнаружил «существенные нарушения норм материального и процессуального права». Судя по делу, требования пенсионерки компенсировать моральный вред основаны на факте некачественной медпомощи. Пациентке не сделали необходимые обследования и не поставили диагноз. Из-за этого было «несвоевременное лечение, что привело к ухудшению состояния здоровья истца, причинило ей физические и нравственные страдания». Тем самым, подчеркнул Верховный суд, было нарушено право гражданки на здоровье как нематериальное благо. Юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются «факты переживания истицей физических или нравственных страданий в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ей нематериальные блага».

При этом, подчеркнула Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда, больница должна доказать правомерность своего поведения. Еще причинитель вреда, то есть больница, должен доказать отсутствие своей вины. Дело в том, что законом установлена презумпция вины причинителя вреда, и опровергнуть ее должен именно ответчик самостоятельно. Важно, что ответчик должен доказать отсутствие своей вины в причинении как вреда здоровью пациентки, так и в причинении ей морального вреда при оказании медпомощи. Верховный суд специально подчеркнул: потерпевший должен доказать факт наличия вреда — физических и/или нравственных страданий.

В нашем случае местные суды «неправомерно обязали истца доказывать обстоятельства, касающиеся некачественного оказания ей ответчиком медицинской помощи». Кроме этого местные суды также «неправомерно» освободили больницу от доказывания, почему они не виноваты в неправильном диагнозе. А уже неправильный диагноз повлек неправильное и несвоевременное лечение.

Еще Верховный суд указал местным судам, что они не применили статью 70 Закона № 323-ФЗ о полномочиях лечащего врача при оказании медпомощи, где сказано, что именно лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум. Именно лечащий врач ставит диагноз.

Рассматривая это дело, местный суд не выяснил, предпринимал ли лечащий врач «все необходимые и возможные меры для своевременного и квалифицированного обследования пациента». Правильно ли были организованы обследование пациента и лечебный процесс? Были ли у больницы возможность оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, притом что обязанность доказывания своей невиновности лежит на ответчике? Высокий суд особо подчеркнул — утверждение суда, что больная не назвала симптомы, характерные именно для перелома шейки бедра, не имеет никакого значения. Ведь пенсионерка не имеет специальных медицинских знаний и не может знать, какие жалобы в ее случае являются характерными.

Да и тот факт, что в больницу ее положили из-за паводка, тоже не имеет значения. Местные суды свои выводы основали только на заключении медицинской экспертизы. В связи с этим Верховный суд напомнил, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться не произвольно, а в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами. Это значит, что выводы эксперта не могут целиком предопределять исход спора.

Кстати, по замечанию высокого суда и в заключении экспертизы отмечены недостатки в оказании медпомощи. Но местные суды не задали вопрос: была ли у больницы возможность правильно поставить диагноз в случае проведения всех необходимых исследований? Этот важный вопрос в суде даже не прозвучал.

Поэтому Верховный суд велел пересмотреть спор с учетом своих замечаний.

Как выиграть суд против врачей?

К сожалению, в последнее время в нашей с вами жизни участились случаи некачественного оказания медицинских услуг, как платных, так и бесплатных.

Все просто, если в отношении врача, допустившего ошибку, органами дознания и следствия возбуждено уголовное дело, скажем, по ч. 2 ст. 118 или ч. 2 ст. 109 УК РФ. Его вина установлена приговором суда, на основании которого с врача взысканы ущерб и компенсация морального вреда.

Другое дело, самостоятельно, без поддержки органов следствия судиться с медицинскими организациями, следуя требованиям Закона РФ «О защите прав потребителей».

Следуем инструкции

Во-первых, как узнать, что оказана некачественная медицинская помощь?

Для этого, следует обратиться в страховую компанию, где лицо застраховано по договору обязательного медицинского страхования, за экспертизой качества оказанной медицинской помощи.

В большинстве случаев, как это не странно, ею будут выявлены нарушения стандартов оказания медико-санитарной помощи.

Однако, не стоит радоваться!

На претензию о компенсации морального вреда и возмещения убытков медицинская организация, конечно же, ответит отказом.

Во-вторых, если речь идет о причинении действиями врачей легкого или среднего тяжести вреда здоровью (по тяжкому вреду, например, утрата органа – возбуждается уголовное дело по ч. 2 ст. 118 УК РФ), то без проведения по делу судебно-медицинской экспертизы не обойтись.

Лишь она установит тяжесть вреда здоровью, а также причинно-следственную связь между действиями (бездействием) врачей и наступившими последствиями.

Расходы по проведению экспертизы (в среднем от 50 тыс. руб.) ложатся на проигравшую сторону, при этом экспертиза качества медицинской помощи не играет какой-либо роли для судебно-медицинских экспертов, так как они уже сами будут отвечать на этот вопрос!

Несложно догадаться, что причинно-следственной связи между действиями (бездействием) медиков и наступившими последствиями для бывшего пациента эксперты, как правило, не устанавливают!

А вот, что по этому поводу излагают суды при разрешении споров: оказание медицинской помощи является специфическим видом деятельности, проведение медицинских мероприятий, даже при условии их точного соответствия установленным нормам и правилам, медицинским показаниям, не может гарантировать полного выздоровления или иного ожидаемого пациентом результата, поскольку действенность оказанной медицинской помощи зависит не только от выбранной тактики лечения и действий медицинского персонала, но и от индивидуальных особенностей организма, условий жизнедеятельности, иных, не поддающихся точному прогнозированию и учету, обстоятельств.

Поэтому, такие дела обычно проигрывают, так как нарушения стандартов признаются судом несущественными!

В-третьих, главный совет, если хотите наказать врачей рублем, а не потратить свое личное время и деньги на проигранное дело, то судиться с ними следует на основании той самой первой экспертизы качества медицинской помощи, выявившей нарушения стандартов оказания медико-санитарной помощи (ст. 4 Закона РФ «О защите прав потребителей»).

Если нет приговора суда по уголовному делу, то не надо вдаваться в тему о причинении вреда здоровью, которая закончится дорогостоящей и бесполезной для истца судебно-медицинской экспертизой (ст. 14 Закона РФ «О защите прав потребителей»), а предъявлять претензию медицинской организации о компенсации морального вреда, убытков ввиду некачественно оказанной медицинской услуги (ст. ст. 4, 15, 29 Закона РФ «О защите прав потребителей»).

К числу убытков в такой ситуации можно отнести, например, обращение за платными медицинскими услугами, в частности, пересдачу анализов.

В случае отказа в удовлетворении претензии, обратиться в суд с иском к этой медицинской организации о взыскании указанной в претензии суммы компенсации морального вреда, убытков и штрафа в размере 50 % от этой суммы (ч. 6 ст. 13 Закона РФ «О защите прав потребителей»).

В судебном процессе не соглашаться на проведение судебно-медицинской экспертизы, мотивируя тем, что вред здоровью не причинен.

И последнее, если гражданин добровольно отказался от медицинской помощи (без оговорки, что он это сделал вынужденно ввиду некачественно оказываемых ему услуг), то судиться с этой медицинской организацией не следует! Оснований для удовлетворения иска не имеется!

Что же касается некачественного оказания платных медицинских услуг, то без судебно-медицинской экспертизы здесь не обойтись!

Выводы, сделанные в настоящей статье, требуют дополнительного обсуждения!

Поэтому, уважаемые читатели, юристы пишите свои комментарии о своем опыте по таким делам, думаю, для всех этот обмен информации будет крайне полезен.

Сажают их редко. Как и куда жалуются на врачей в Америке

«Недовольная пациентка нажаловалась на меня в лицензионный комитет штата Мичиган, — пишет в своём Живом Журнале Валерий Колпаков, работающий стоматологом в США. — Это вторая жалоба за 18 лет моей стоматологической деятельности. На моём примере я расскажу вам, как американцы жалуются на своих врачей.

Для начала расскажу что произошло. В Мичигане я специализируюсь на удалении зубов и изготовлении зубных протезов. За год моими руками избавляется от зубов пара сотен американских ртов, которые вновь мною озубливаются съёмными протезами. Изредка попадаются недовольные пациенты, считающие, что раз протезы не держатся как гвоздями прибитые, то я сделал их плохо. Я редко спорю, отдаю деньги и забираю протезы. Случается это не часто, так что проще себе нервы не портить.

Эта конкретная жалобщица протезы отдать отказалась, но и денег отдать не требовала. Пришла повторно через полгода. К тому времени десны у неё просели после удалений и протезы вообще не держались. В этом случае делается перебазировка — основа протеза вновь подгоняется под десны. Я сделал эту самую перебазировку, но пациентке результат не понравился. Она решила, что процедура сделана плохо и потребовала переделать. Я ей на это заявил, что результат получился ожидаемый, лучше не будет, и, раз ей не нравится, то я денег не возьму и она вольна идти к любому другому доктору на переделку. Пациентка громко возмутилась, назвала меня всякими бранными словами, но удалилась.

Поскольку желания общаться с этой мадамой у меня больше не было, я написал ей письмо, что прекращаю наши отношения доктор-пациент, ищите себе другого Пилюлькина. Это письмо необходимо для того, чтобы доктора потом не обвинили в том, что он бросил пациента на произвол судьбы. После такого письма доктор обязан в течение 30 дней принимать пациента/ку по срочным нуждам. Пациентка, однако, больше ко мне не явилась.

Зато, через год (через год!) мне позвонили из лицензионного комитета штата и сообщили о поступлении на меня жалобы от этой мамзели. В чём же она меня обвиняет? Во-первых, в некачественном лечении. Что, мол, протезы, которые я сделал и перебазировал совершенно никудышные. Во-вторых, что я таки бросил пациентку. Основанием для такого заявление послужил мой отказ повторно делать перебазировку. Обвинения смехотворные, однако, комитет обязан открыть дело и всё проверить.

Первым делом затребовали копию истории болезни, где задокументировано лечение и все, что произошло. Я очень детально описываю подобные недоразумения, ибо иногда это сильно пригождается, как в данном случае. Далее, по телефону я изложил устно свою версию того, что произошло. Третьим этапом пациентка будет отправлена к доктору, которого я не знаю лично, для независимой оценки качества лечения. И, наконец, будет провозглашен вердикт.

Стоить заметить, что лицензионный комитет никогда не рассматривает денежные вопросы, типа обещали за сотню, а теперь требуют две. Или «мне не понравилось, а денег не отдают». Все финансовые разногласия разбираются в обычном суде. Кроме плохого качества лечения и отказа в лечении, лицензионный комитет разбирает этические и деонтологические вопросы. Например, если стоматолог при сверлении зубов держал пациентку за грудь, уверяя, что ему нужна опора, то это может послужить основанием для разборок.

Чем же будет с доктором, если его признают виновным в описанных грехах? Лицензионный комитет, понятным образом, не занимается криминальными случаями, когда доктору может грозить тюрьма или штраф. Лицензионный комитет может потребовать у доктора дополнительного образования, если решат, что доктор не совсем компетентен. Могут затормозить лицензию на некоторое время. Тогда доктор в тормозное время будет сосать лапу, ибо заниматься лечением не сможет. И, уж в крайнем случае, отбирают лицензию пожизненно, фактически лишая врача профессиональной карьеры. Но, это грозит или злостным рецидивистам или совсем идиотам. Например, одного стоматолога-извращенца лишили лицензии за то, что он впрыскивал в рот пациенткам свою сперму из шприца, уверяя, что это необходимо для лечения.

Кстати, в тюрьму американских врачей сажают крайне редко. За всякого рода медицинские ляпы пострадавшим обычно выплачивается компенсация. Зато, например, за махинации с государственными страховками сажают без стеснения».

Врачи в США отсудили право не вакцинироваться по неожиданной причине

Даже несмотря на вмешательство в ситуацию Папы Римского, назвавшего прививку «актом любви»

17 медработников из Нью-Йорка, врачей и медсестёр, выиграли суд первой инстанции, отказавшись от принудительной вакцинации из-за абортивного материала, содержащегося в прививках от коронавируса.

Пока в Организацию Объединенных Наций по требованию американских властей и вопреки соглашению, заключённому между ООН и США в 1947-м году, отказываются пускать не привитых дипломатов, федеральный судья Дэвид Херд штата Нью-Йорк временно запретил принуждать медицинских работников к вакцинации. Иск в суд подала группа врачей и медсестёр, заявив, что их конституционные права были нарушены, а религиозные чувства оскорблены.

В своем иске медработники скрыли свои личности под псевдонимами «Доктор А.», «Медсестра А.», «Врач связи Х».

В документе говорилось, что истцы хотят действовать максимально анонимно, потому что «рискуют подвергнуться остракизму, угрозам причинения вреда, немедленному увольнению и другим ответным последствиям, если их имена станут известны».

Они ссылались на нарушения Конституции США, а также Закона штата Нью-Йорк о правах человека и Закона о правах человека в Нью-Йорке, поскольку постановление Министерства здравоохранения штата, требующее, чтобы все медработники без исключения сделали прививку от COVID-19, не предусматривало исключения для «искренних религиозных убеждений, которые вынуждают отказаться от такой вакцинации».

Кто не одобряет — то вон

28 августа президентом Байданом был издан Указ, согласно которого весь без исключения персонал больниц и домов престарелых в США обязан получить по крайней мере одну дозу вакцины против COVID-19. Отказ автоматически влечёт за собой потерю работы. То есть, получается, иммунопрофилактика против инфекции в США стала принудительной, что одобряется обществом, несмотря на явное нарушение Нюрнбергского Кодекса 1947 года, предусматривавшего «информированное добровольное согласие» и не допускающее проведение массовых медицинских экспериментов над людьми.

Что касается последнего, то есть «эксперимента», то в конце августа вакцина Пфайзер получила полное и окончательное разрешение на использование по стандартным правилам, до этого она применялась по протоколу экстренных и чрезвычайных ситуациях. И теперь отвертеться от неё в большинстве случае нельзя. Несмотря на то, что, по последним исследованиям, молодые мужчины и подростки после самой распространённой здесь МРНК-вакцины могут заработать миокардит, то есть воспаление сердечной мышцы. Увы, похоже, это никого не волнует. Куда больше волнует, что же делать со строптивыми медиками!

Так, пресс-секретарь губернатора Нью-Йорка Хейзел Крэмптон-Хейс прокомментировала начавшийся судебный процесс в весьма негативных тонах: «Губернатор Хочул делает все, что в ее силах, чтобы защитить жителей Нью-Йорка и бороться с вариантом Дельта, увеличивая количество вакцин по всему штату. Требование вакцинации медицинских работников имеет решающее значение для этой битвы».

Доктор Джозеф Р. Селлерс, президент Медицинского общества штата Нью-Йорк, также не поддержал судебный мораторий на использование вакцины:

«Мы считаем, что этот шаг приведет к шквалу попыток обойти обоснованное требование о вакцинации, что стало важным шагом на пути к преодолению недавнего всплеска, связанного с более легко распространяемым вариантом Дельты», — заявил Селлерс. «Ни одна крупная религиозная конфессия не выступает против вакцинации, и Верховный суд уже более 100 лет поддерживает требования о вакцинации как средствe защиты общественного здоровья».

Тем не менее взбунтовавшиеся медики нашли лазейку, как обойти этот закон. И если их точка официально будет принятa во внимание, не исключено, что во многих странах среди представителей всех религий (во всяком случае, мусульман и христиан точно) может начаться массовый отказ от прививок.

Все очень просто. Речь идёт о так долго высмеиваемом и первоначально отрицаемом разработчиками факте, что в их вакцинах используется клеточная линия эмбрионального материала HEK293. То есть человеческие абортивные ткани.

А была ли девочка?

HEK293, Human Embryonic Kidney 293. Одна из самых известных клеточных линий, полученная из эмбриональных клеток человеческой почки.

Число 293 означает порядковый номер эксперимента, в котором получили первую такую клетку. Эта линия началась в 1973 году в Голландии. Учёные проводили эксперименты с вирусами и соединили часть аденовируса с клеткой человеческого эмбриона. Естественно, после того, как мать прервала беременность.

Клетки этой линии бесконечно делились, в них было удобно помещать разные вирусы, а клетки послушно синтезировали закодированные в вирусах белки. Таким образом ученые получили фантастический инструмент для своих научных исследований.

И если в ряде стран это обстоятельство тщательно скрывают, как, например, в патриархальной России, то в Англии, где взгляды давно уже не такие викторианские, эти сведения пишутся открыто в самих инструкциях к препаратам.

Вот, к примеру, инструкция к британской вакцине АстраЗенека, где чёрным по белому перечислен ее состав:

1 доза (0,5 мл) содержит: вакцину против COVID-19 (ChAdOx1-S * [рекомбинантную]), не менее 2,5·108 инфекционных единиц (ИО), что соответствует 5·1010 вирусных частиц (вч). * Рекомбинантный аденовирусный вектор шимпанзе с дефектом репликации, кодирующий спаечный (S) гликопротеин SARS-СоV-2. Произведен в ГЕНЕТИЧЕСКИ МОДИФИЦИРОВАННЫХ КЛЕТКАХ ПОЧКИ ЭМБРИОНА ЧЕЛОВЕКА. Этот продукт содержит генетически модифицированные организмы (ГМО).

Почему же учёные выбирают именно онкологические или эмбриональные клетки для своих изысканий?

Просто и те, и другие очень хорошо делятся.

Так, самая известная клеточная линия, которую используют при разработке новых видов многих лекарств, ведет свое начало от умершей от рака молодой женщины по имени Генриетта Лакс.

Про HEK 293 известно только, что это была девочка, и ее мать жила в Голландии.

По сути, эти клеточные линии и несчастной Генриетты Лакс, нуждающаяся семья которой не получила ни копейки за использование ее биологического материала, и безымянной, не рожденной девочки, стали бессмертными.

Но если с использованием клеток Генриетты Лакс все давно смирились, оценив их безусловную пользу, то относительно HEK 293 идут жаркие споры. Ещё недавно многие конфессии были категорически против такого, так как в принципе против абортов.

После начала пандемии взгляды резко переменились. Религиозные лидеры разошлись во мнениях по этому вопросу, и в прошлом году Ватикан опубликовал заявление, в котором говорилось, что составы вакцин являются «морально приемлемыми».

Также 84-летний Папа Римский Франциск назвал в своем видеообращении вакцинацию от коронавируса «актом любви» к себе и окружающим, и одним из первых сделал прививку. Текст обращения понтифика распространила пресс-служба Святого престола. «Привиться теми вакцинами, которые были одобрены компетентными органами, — это акт любви. И способствовать тому, чтобы большинство людей сделали прививку, также представляет собой проявление любви», — убеждал паству Франциск.

У Московского Патриархата в данный момент нет четко выраженной позиции по этому поводу.

Негласно РПЦ опирается на «Основы социальной концепции», где написано, что «любое использование абортивных тканей, в том числе и для производства прививок, не может быть оправдано с нравственной точки зрения».

Вроде бы, и не «за», но и не открытое и категорическое «против». Поэтому вопрос повис в воздухе.

Хотя некоторые священнослужители даже изгоняют из монастырей отказывающуюся прививаться братию, как, скажем, наместник Валаамской обители епископ Панкратий. Лёжа этим летом в московской больнице с пневмонией как раз после вакцинации, он издал указание по монастырю: те из его подчинённых, кто не привьётся до его возвращения, должен покинуть эти стены без денежного довольствия, несмотря на «должность и выслугу лет».

Многие монахи не выдерживают и уходят. Многие смиряются, потому что после десятилетий жизни не в миру податься им попросту некуда.

В отличие от церковников, которые хотя бы слышали про использование в вакцинах эмбрионального материала, светское население нашей страны, как говорится, ни сном, ни духом. Хотя, наверняка, для какого-то процента россиян, если бы они узнали, это тоже могло быть этически неприемлемо. И именно это как раз и включает в себя понятие «добровольное информированное согласие», то есть люди имеют право знать, что за манипуляцию им проводят и что входит в состав препарата. А уже потом решать: хотят они этого или нет.

Разработчики же вакцин (причём не только от коронавируса) лукаво уходят от ответа на подобные вопросы: да, при создании их препаратов использовалась клеточная линия HEK 293, но так как с момента аборта прошло почти полвека, тех, самых первых, клеток в ней уже не осталось.

«С помощью хроматографической очистки вирусная частица избавляется от следов человеческой клетки», — достаточно обтекаемо заявляют специалисты.

И вот американские врачи первыми в мире открыто заявили свой религиозный протест. В США, как известно, право прецедентное и, если суд будет истцами выигран, то неизвестно, как пойдёт дальше и не начнётся ли цепная реакция отказов. Так как в Америке и без того есть целые Штаты, известные своей серьёзной антипрививочной позицией, к примеру, Калифорния.

Судья дал штату Нью-Йорк срок до 22 сентября, чтобы ответить на иск медиков-антипрививочников. Если государство, к чему идёт, отклонит просьбу истцов о запрете принудительной вакцинации, 28 сентября состоится первое устное слушание с участием всех сторон.

Прямая связь между действиями врачей и смертью пациента необязательна для компенсации морального вреда

Верховный Суд РФ опубликовал Определение № 18-КГ20-122-К4 от 22 марта по спору о взыскании с двух медицинских организаций компенсации морального вреда в пользу дочери скончавшейся пациентки.

Суды не усмотрели прямой связи между действиями врачей и смертью пациентки

В апреле 2018 г. гражданка Б., длительное время страдавшая почечной болезнью, обратилась за консультацией к врачу-урологу ООО «Клиника Екатерининская» в Краснодаре. Врач настоятельно рекомендовал провести операцию по удалению камня из левой почки, при этом на момент обращения в клинику состояние здоровья женщины было удовлетворительным.

После операции состояние пациентки резко ухудшилось, ее доставили в реанимацию ГБУЗ «Краевая клиническая больница № 1 имени профессора Станислава Очаповского», где экстренно удалили ранее прооперированную почку. В связи с тяжелым состоянием Б. ей было сделано еще несколько операций, но, несмотря на интенсивную терапию, пациентка скончалась.

Согласно заключению судмедэксперта, причиной смерти Б. явилось заболевание органов дыхания – двусторонняя очаговая пневмония, осложнившаяся легочно-сердечной недостаточностью. Данные акта внутренней экспертизы контроля качества лечения пациентки в краевой больнице не выявили никаких нарушений при оказании медицинской помощи больной. Проверка учреждения Министерством здравоохранения Краснодарского края также не нашла никаких нарушений в лечении женщины. В свою очередь, результаты проверки «Клиники Екатерининской» территориальным органом Росздравнадзора показали, что медицинская помощь в этой организации оказывалась Б. в соответствии с установленными нормативами.

Впоследствии дочь покойной Маргарита Шиян обратилась в суд с исками к клинике и больнице о выплате компенсации морального вреда в 3 млн руб. По мнению истицы, смерть ее матери наступила из-за допущенных дефектов оказания медицинской помощи, выразившихся в неправильных постановке диагноза и лечении. В иске также указывалось на наличие причинно-следственной связи между действиями врачей ответчиков и наступлением смерти Б.

В ходе судебного разбирательства была назначена судебная медицинская экспертиза, ее результаты показали, что диагноз, поставленный пациентке в клинике, был правильным, но не полным, а лечащий врач этой организации допустил ряд упущений при ведении медицинской документации. В этом заключении также отмечалось, что Б. не назначалась и не выполнялась риносцинтиграфия, позволяющая распознать патологические изменения в структурах мочевыделительной системы. В условиях же краевой клинической больницы, куда пациентка поступила в крайне тяжелом состоянии с клинической картиной сепсиса, септического шока и полиорганной недостаточности, медицинская помощь оказывалась правильно и своевременно. В экспертном заключении также подчеркивалось, что ввиду наличия дефектов ведения медицинской документации врачом-урологом общества «Клиника Екатерининская» не представляется возможным высказаться о наличии или отсутствии прямой причинно-следственной связи между действиями лечащего врача и смертью Б.

В итоге суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на отсутствие прямой причинно-следственной связи между действиями работников обеих медорганизаций и наступившей смертью Б., а также на отсутствие вины ответчиков в летальном исходе. При этом он отметил, что допущенные врачами общества «Клиника Екатерининская» дефекты в диагностировании состояния Б. не находятся в прямой причинно-следственной связи с ее смертью. Суд добавил, что проведение операции было показано пациентке, сама по себе операция несет определенные риски ухудшения состояния здоровья (в том числе наступление сепсиса и летального исхода), о чем Б. была уведомлена, согласившись на операцию.

Апелляция и кассация поддержали решение нижестоящего суда. Вторая инстанция добавила, что истец не доказала наличие причинно-следственной связи между оказанной ответчиками медицинской помощью и смертью ее матери.

ВС подчеркнул, что учитывать нужно и косвенную причинную связь

Впоследствии Маргарита Шиян обратилась в Верховный Суд РФ, который отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение.

Судебная коллегия по гражданским делам ВС напомнила, что для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в рассматриваемом случае – право на родственные и семейные связи). При этом установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший доказывает факты наличия вреда, а также то, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Таким образом, пояснил ВС, оба ответчика должны были доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда истцу в связи со смертью ее матери, медицинская помощь которой была оказана, как утверждала истец, ненадлежащим образом. «Суждение судебных инстанций о том, что одним из условий наступления ответственности за причинение морального вреда является наличие прямой причинной связи между противоправным поведением ответчиков (ООО “Клиника Екатерининская”, Краевая клиническая больница № 1) и наступившим вредом – смертью Б. (матери Маргариты Шиян), повлекшей причинение Маргарите Шиян моральных страданий, противоречит приведенному правовому регулированию спорных отношений, которым возможность взыскания компенсации морального вреда не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом», – отмечено в определении.

Верховный Суд добавил, что в данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания работниками обоих ответчиков медицинской помощи Б. могли способствовать ухудшению состояния ее здоровья и привести к ее смерти. При этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи причиняет вред как самому пациенту, так и его родственникам, является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

В определении отмечается, что нижестоящие суды не дали оценки доводам истца о том, что при надлежащем оказании медицинской помощи Б. ее смерти можно было бы избежать, и не применили к спорным отношениям ст. 70 Закона об основах охраны здоровья граждан в РФ, определяющую полномочия лечащего врача при оказании медпомощи пациенту. Кроме того, подчеркнул Суд, нижестоящим инстанциям следовало выяснить, какие меры конкретно предпринимались медицинским персоналом ответчиков для надлежащего оказания медпомощи Б., соответствовало ли лечение последней всем установленным стандартам, какие средства принимались для сохранения жизни пациентки в угрожающей ситуации.

Вместо выяснения указанных обстоятельств, отметил Суд, первая и апелляционная инстанции фактически возложили ответственность за негативные последствия оказанной медицинской помощи на Б., отметив, что та была уведомлена об определенных постоперационных рисках. Нижестоящие суды также не дали собственной правовой оценки тому обстоятельству, что в заключении судебно-медицинской экспертизы был отмечен ряд дефектов в оказании медицинской помощи Б.

Вывод ВС может изменить практику

Адвокат АП Челябинской области Елена Цыпина полагает, что ключевой вывод Суда о том, что закон не содержит указания на характер причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь, позволит изменить судебную практику, сложившуюся при рассмотрении такой категории дел.

Она пояснила, что до настоящего времени характер причинной связи все-таки являлся основополагающим моментом при вынесении решения по делу. На практике суды, рассматривая «медицинские» дела, как правило, приходят к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований родственников умерших пациентов ввиду отсутствия прямой причинно-следственной связи между действиями медицинских работников и смертью родственника, даже при наличии выявленных дефектов оказания медицинской помощи. «Такие выводы суды основывают на результатах медицинской экспертизы. Надо заметить, что предметом исследования медицинской экспертизы, как правило, являются установление дефектов оказания медицинской помощи и установление причинной связи между дефектами оказания медицинской помощи и смертью пациента. Однако такого исследования совершенно недостаточно, если родными умершего пациента заявлено требование о перенесенных переживаниях, возникших в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи их близкому человеку, травмирующей стрессовой ситуации, возникшей в процессе наблюдения за его страданиями, и т.д. Именно такая ситуация прослеживается в рассматриваемом гражданском деле», – подчеркнула адвокат.

Елена Цыпина выразила надежду, что с учетом увеличения подобных споров и разнообразия судебной практики все разногласия могут быть устранены путем соответствующих разъяснений ВС РФ.

Адвокат, председатель Коллегии адвокатов системы биоэкологической безопасности и здравоохранения РФ Юрий Меженков отметил, что судебный акт ВС продолжает серию определений, заложенных несколько лет назад судьей Верховного Суда Людмилой Пчелинцевой. «Основной тезис определения говорит о презумпции вины в гражданском праве и о том, что медицинская организация должна доказать отсутствие своей вины в причинении вреда истцу. Истец со своей стороны обязан доказать лишь сам факт вреда», – пояснил он.

По словам эксперта, нововведением, которое может изменить подход к рассмотрению такого рода дел, является указание Суда на то, что отсутствие прямой причинно-следственной связи между действиями медицинской организации и вредом не может служить основанием для отказа в иске, даже если это отсутствие подтверждено различного уровня экспертизами. «Судам при рассмотрении дел следует учитывать не только прямую причинно-следственную связь между действием (бездействием) и последствиями, но и косвенную. В связи с этим огромное значение приобретает соблюдение медицинскими организациями стандартов оказания медицинской помощи. Даже незначительное отклонение от установленного стандарта может стать основанием для удовлетворения исков в пользу пациентов», – подытожил Юрий Меженков.

Партнер юридической компании Law&Commerce Offer Виктория Соловьёва отметила, что рассматриваемый случай свидетельствует о том, что суды крайне неохотно меняют свой традиционный подход к разрешению споров, связанных с компенсацией морального вреда. «ГК РФ не указывает в качестве основания для взыскания компенсации морального вреда наличие именно прямой причинно-следственной связи. И неверная трактовка положений закона приводит к тому, что нормы о компенсации морального вреда в РФ носят практически декларативный характер», – убеждена она.

По словам эксперта, Судебная коллегия по гражданским делам ВС неоднократно обращала внимание нижестоящих судов на то, что нормами гражданского законодательства о деликтной ответственности возможность взыскания с причинителя вреда компенсации морального вреда не поставлена в зависимость от наличия именно прямой причинной связи между противоправным деянием и наступившим вредом. Соответственно, ошибочно указание судебных инстанций на то, что как в уголовном, так и в гражданском праве наличие непрямой (косвенной, опосредованной) причинной связи между противоправным деянием и наступившим вредом означает, что это деяние лежит за пределами данного конкретного случая, следовательно, за пределами юридически значимой причинной связи (например, Определение ВС РФ от 13 января 2020 г. № 57-КГ19-7).

«Ни для кого не секрет, что спорить с медицинскими организациями достаточно сложно ввиду замкнутости данного сообщества и специфики оказываемых ими услуг, поэтому доказывание причинения вреда в такой категории дел – весьма затратный и сложный процесс. Выводы ВС по данному делу могут помочь другим пациентам более эффективно защищать свои права в спорах с медицинскими организациями», – резюмировала Виктория Соловьёва.

Источники:

http://rg.ru/2019/08/26/vs-rf-chto-dolzhen-dokazyvat-pacient-nedovolnyj-lecheniem.html

http://www.9111.ru/questions/777777777909673/

http://newizv.ru/news/society/09-09-2018/sazhayut-ih-redko-kak-i-kuda-zhaluyutsya-na-vrachey-v-amerike

http://www.mk.ru/social/2021/09/17/vrachi-v-ssha-otsudili-pravo-ne-vakcinirovatsya-po-neozhidannoy-prichine.html

http://www.advgazeta.ru/novosti/pryamaya-svyaz-mezhdu-deystviyami-vrachey-i-smertyu-patsienta-neobyazatelna-dlya-kompensatsii-moralnogo-vreda/