Что будет если на суде сказать неправду

Истца и ответчика нельзя наказать за дачу ложных показаний, но репутацию стоит поберечь

Безответственные лжецы

Мало кто знает, что в российском суде можно врать, не опасаясь никаких последствий. Что делать, если ваш оппонент постоянно меняет обстоятельства, которыми объясняет свои претензии? Юридическая служба «Нашей Версии» решила найти ответ на этот вопрос.

ООО «Диалан» (издатель газеты «Наша Версия») попала в абсурдную ситуацию в Хамовническом суде Москвы. Как только изначальная причина спора была дезавуирована, истец предъявил новые надуманные претензии. Всё выглядит так, будто он подгоняет условия под желаемое решение своей задачи. Вы спросите: как же уголовная статья за ложные показания? Отвечаем: она распространяется на свидетелей, экспертов и переводчиков, но не на истцов и ответчиков.

Главные герои судебных хроник, по сути, могут говорить что угодно, и ничего им за это не будет. Ложь истца мешает суду установить конкретные обстоятельства дела, что не только вредит репутации всей судебной системы. Решения судов, принятые на основе ложных показаний, обжалуются в вышестоящих инстанциях и, как следствие, приводят к росту нагрузки на судей. Вот почему это происходит.

Закон о «второй правде»

Судебная реформа идёт в России не первый год. Почти столько же судейское сообщество спорит о том, нужна ли ответственность за ложные показания для истцов и ответчиков. Одни считают, что сложившийся порядок даёт участнику процесса способ защитить своё право. Истец и ответчик напрямую заинтересованы в исходе дела (причём в противоположном результате). Чья правда имеет место быть – должен решить суд, который обязан не только выслушать объяснения сторон, но и в совокупности изучить иные доказательства по делу. Если лишить одну из сторон возможности отстаивать свою позицию (пусть и проигрышную), то процесс может потерять состязательность.

С другой стороны важно, чтобы такое поведение истца не привело к злоупотреблению правом. Поэтому иная часть судейского сообщества считает ситуацию в России парадоксальной. Почему во всём цивилизованном мире участника судебного процесса наказывают за ложные показания, вне зависимости от его статуса, а у нас – нет? Почему только свидетелям и экспертам закон говорит, что врать нельзя? Наверное, все видели, как в американских фильмах герои, положив руку на Библию, клянутся говорить в суде только правду. В британских судах искажение либо сокрытие фактов одной из сторон может перечеркнуть абсолютно все доказательства, на которые она опирается. Такая строгость стимулирует всех участников процесса отделять подтверждаемые факты от мнений, предположений и фантазий.

Правда может быть только одна. Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, факты на которые оно ссылается, как на основание своих требований и возражений (ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ). От того, на сколько удастся доказать зависит исход дела.

Беспомощность суда против лжи

Неужели нет никакой управы на истца, если он откровенно пытается ввести суд в заблуждение? Противники уголовной ответственности говорят, что можно использовать уже имеющиеся законодательные нормы. Действительно, в теории можно привлечь лжеца к ответственности по нескольким статьям Гражданского процессуального кодекса (ГПК) РФ, Гражданского кодекса (ГК) РФ и Арбитражного процессуального кодекса (АПК) РФ.

Филипп Киркоров и Maruv выпустили очень экстравагантный клип на песню Komilfo. По сюжету ролика король российской эстрады — пациент психбольницы, а украинская певица — медсестра в этой клинике.

В частности, в соответствии со ст. 151 ГК РФ можно отсудить у оппонента компенсацию морального вреда в случае, если он предоставил суду недостоверные сведения. Статья 1064 ГК РФ позволяет отсудить компенсацию материального ущерба, если таковой причинён потерпевшему в результате обмана суда ответчиком. Но практика показывает, что на данный момент суды, скорее всего, не станут применять указанные нормы при искажении фактов истцом.

В ряде случаев ложные показания дают повод привлечь их автора к ответственности по ч.1, ст. 128.1 УК РФ («Клевета»). Но при таком раскладе придётся доказывать заведомый характер распространения порочащих сведений, а сделать это бывает непросто. Потому в лучшем случае вам придётся довольствоваться вынесенным в вашу пользу решением суда по предмету спора.

Безнаказанность порождает безответственность

Любой человек имеет право раскрыть своё видение ситуации, но факты он искажать не должен. Статья 431 ГК РФ устанавливает, что при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Но обстоятельства подписания документа оценивать сложнее. Например, ответчик может настаивать, что оспариваемый договор был подписан в январе в Москве, а истец – что стороны договорились обо всём устно в августе при обмене сообщениями по электронной почте. В этом примере речь идёт о констатации двух разных фактов, одним из которых пытаются подменить другой. К сожалению, обыватель привык в суде говорить то, что он хочет видеть в данной ситуации. А во всем мире, оказывается, суду надо говорить правду.

Такова практика европейских судов, где участник процесса излагает факты, влияющие на исход дела, под действием «affido» (лат. – «клятвенно удостоверяю»). Такая «присяга» произносится непосредственно в самом процессе или у нотариуса. Если суд заподозрит сторону в искажении информации, он вправе отказать в рассмотрении иска. Поэтому каждый участник процесса, сообщающий под присягой какую-либо информацию, осознает, что несет ответственность за неё, вплоть до уголовной, что приводит не только к совершенствованию судебной системы, но и повышению уровня правосознания среди граждан, участвующих в процессе.

Некоторые наши сограждане, к сожалению, демонстрируют в судах полное отсутствие правосознания. Например, Евдокимов С. М. или его представитель по доверенности Николотова О. А. или Федина Л. А., директор юридической компании «Коннект», пытались лишить права собственности новых владельцев помещений в центре Москвы. Они хотели доказать, что цокольный и первый этажи дома по адресу Малый Могильцевский переулок, 4а являются «общими помещениями». И что торги, проведенные по собственности города через площадку Сбербанка, по факту не могли продать площади жильцов. Основанием были, похоже, лишь слова владельца комнаты в коммунальной квартире, который якобы хранил в указанных помещениях свои вещи, а также использовал их для прохода к техническим помещениям дома для снятия показаний со счётчиков. Предполагаем же мы только потому, что на самом деле неизвестно кто — юристы или жилец лавировал между собственными претензиями.

Федеральная антимонопольная служба (ФАС) России возбудила дело в отношении «Альфа-банка» и популярного рэпера Моргенштерна. Ведомство подозревает их в нарушении требований закона «О рекламе» в ролике «Клип за 10 лямов».

Ни одного серьезного документа в поддержку своих слов они предоставить не смогли. Ответчик пояснил, что все приборы учёта находятся в совершенно ином месте, для прохода к ним доступ в спорные помещения не требуется. Казалось бы, спор можно считать оконченным, но судебный процесс продолжается. Истец уточнил исковое заявление, исключив из него часть претензий, связанных с узлами учёта. Потом увеличил права требования в двадцать раз по площади! Потом в два раза сократил. Никак представители Евдокимова не могли определиться, что придумать на этот раз и что ещё запросить у суда. Просили и документы из Росреестра, и из БТИ, и экспертизу, и звали в суд всех, включая управляющую компанию, которая правда потом пояснила, что не знает ни о каком общем имуществе в этих помещениях. Звали и город, который владел и сдавал эти помещения Наркологии с 89 года.

Каждые поступавшие документы в итоге свидетельствовали, что нет оснований верить словам Истца. В итоге суд терял время, отвлекались другие госорганы, предоставлявшие документы, ответчик терял время, помещения стояли в ожидании решения суда без дела. Никакой ответственности за свои прежние голословные обвинения он, скорее всего, не понесёт. Правда, юристы, которые представляют его интересы, вряд ли могут улучшить свою репутацию за счёт подобного ловкачества. Пожалуй, институт репутации адвокатов – единственное, на что остаётся надеяться российскому правосудию на фоне несовершенства норм, направленных против лжесвидетельства.

Кирилл Штыхно, Начальник юридического отдела ООО «Версия»:

– К вышесказанному следует добавить, что наше издание сталкивается с данной проблемой не в первый раз. Чуть ли не в каждом процессе, где участвует наш издательский дом, истцы «манипулируют» первоначально предоставленными данными как им этого захочется. И ответственности по законодательству за то, что обычно связывают с собственной невнимательностью или забывчивостью не несут. При этом наши юристы обращают внимание судов на данные факты, но суды должным образом не воспринимают их мнение. Максимум судьи могут «пожурить» участника процесса за какой-либо «факт». Таким образом, мы видим здесь серьезную проблему, от которой зависят в первую очередь сроки рассмотрения судебных споров, которые зачастую искусственно затягиваются недобросовестными истцами. Возможно, тут и стоит нашим законодателям обратить свой взор на европейский опыт.

Можно ли в суде говорить неправду?

В ходе споров о недвижимости стороны судебных разбирательств далеко не всегда говорят правду. БН изучил вопрос, чем такое поведение чревато.

Истцы и ответчики зря опасаются, будто судья готов поверить любой неправде в свидетельских показаниях. На практике судьи имеют достаточно инструментов, чтобы отстоять интересы добросовестных участников разбирательств.

Недвижимость на скамье подсудимых

По статистике Судебного департамента при Верховном Суде РФ в первом полугодии 2015 года (более поздних данных пока нет) в судах общей юрисдикции были рассмотрены и вынесены решения по 7,5 млн гражданских дел в первой инстанции.

В частности, число рассмотренных дел, связанных с взысканием платы за услуги ЖКХ, составило 1,3 млн, связанных с приватизацией жилплощади – 35 тыс., «других жилищных споров» – еще 105 тыс. дел. Кроме того, имели отношение к недвижимости многие иски о взыскании просроченных займов (рассмотрено около 1,2 млн), наследственные дела (46 тыс.).

Поэтому не будет преувеличением утверждать, что существенная доля гражданских судебных споров касается именно сферы недвижимости. И у каждого собственника жилья велика вероятность столкнуться с необходимостью защищать свои интересы в суде.
При этом гражданину следует приготовиться к тому, что противоборствующая сторона в ходе разбирательств может повести себя нечестно.

Что за это будет

СМИ достаточно часто публикуют новости об очередном уголовном наказании за ложь в суде. К примеру, недавно некто Владимир Коваль был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ – заведомо ложные показания свидетеля. И судом было назначено наказание в виде 35 тыс. руб. штрафа.

Другой гражданин за подобное вранье был приговорен к шести месяцам исправительных работ с удержанием 15% заработка в доход государству.

Таким образом, когда граждане дают ложные свидетельские показания по уголовным делам, они рискуют получить условный срок (в теории – до 5 лет) и денежные штрафы (по закону – до 80 тыс. руб.).

И, кстати, следует уточнить, что виновными по этой статье кроме свидетелей могут быть признаны потерпевшие, переводчики и эксперты. А ответчики – нет. Но, еще раз подчеркнем, что это именно уголовная практика.

По административным же делам (ст. 17.9 КоАП РФ) заведомо ложные показания свидетеля, пояснение специалиста, заключение эксперта или неправильный перевод влечет наложение административного штрафа в размере 1-1,5 тыс. руб. По сути, наказание смехотворное. А карательные санкции не распространяются на истцов и ответчиков.

«Объяснения сторон имеют важное значение для разрешения дела. Но процессуальное законодательство не предусматривает ответственности для сторон спора. Это связано с тем, что они априори заинтересованы в исходе дела», – комментирует руководитель Отдела судебной практики и проблем правоприменения Арбитражного Третейского суда города Москвы Олеся Петренко.

О правде и неправде

Практика же такова, что по административным делам при выявлении лжи со стороны истцов и ответчиков судьи никаких санкций не применяют. Да и свидетелей карать не спешат. Только в решениях дают мотивированное указание, что не принимают определенные свидетельские показания «в обоснование требований или возражений стороны по делу».

Дело заканчивается тем, что совравшая сторона лишь оправдывается: «Извините, был в таком эмоциональном напряжении, что сам не помню, что наговорил».

Казалось бы, добросовестные участники судебных разбирательств оказываются бессильны против лжи своих оппонентов. Но это не так.

Как рассказывает БН адвокат, кандидат юридических наук Елена Ромашко, судьи прекрасно знают, что участники процесса могут лукавить или даже напрямую лгать в своих объяснениях. «Но ценность любых объяснений сторон, по сравнению со свидетельскими показаниями, объективно очень разная, – уточняет юрист. – Если суду придется выбирать, чьим словам поверить – свидетельским или истца/ответчика, выбор будет очевиден, как раз в силу риска свидетельской уголовной ответственности».

«Объяснения сторон по известным им обстоятельствам, имеющим значение для правильного рассмотрения дела, не рассматриваются судом как безусловная истина, – подчеркивает Олеся Петренко. – Они подлежат проверке и оценке наряду с другими доказательствами».

Также юристы отмечают, что в спорах о недвижимости устные объяснения или показания крайне редко являются основными доказательствами. Гораздо чаще таковыми служат документы – договоры, платежные документы, выписки из ЕГРП, и пр.

«Суд обязан, в соответствии с требованиями ст. 67 ГПК РФ, оценить относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности, – подчеркивает Елена Ромашко. – Если объяснения участника разбирательства находятся в противоречии с документами, и для дающего объяснения это очевидно с самого начала, то такая тактика поведения просто глупа. Здесь может сработать психологический закон: соврал в мелочи – не будет доверия ни в чем».

То есть, маленькая ложь может привести к проигрышу дела.

Убрать ложь из интернета

Кстати, с 1 января 2016 года вступили в силу поправки к ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». В обиходе они получили название закон «О праве на забвение». Граждане, если считают себя оболганными, получили возможность самостоятельно требовать удаления порочащих сведений из публичных источников.

Точнее говоря, пользователи получили право обращаться в администрации интернет-поисковиков с просьбой удалить ссылки, касающиеся частной жизни. Если же поисковик не реагирует, то на защиту интересов граждан обязан встать суд.

И сейчас в судах слушаются первые дела. То есть, вскоре мы узнаем, насколько такой инструмент защиты собственного доброго имени эффективен.

Интересно, что на интернет-форумах по недвижимости встречаются реплики, что данный закон в своих интересах вот-вот начнут использовать квартирные мошенники и владельцы квартир с темным прошлым.

Как выяснил БН, эта угроза надумана (см. справку). Воспользоваться законом в своих интересах мошенники не смогут.

Закон «О праве на забвение»

Комментирует адвокат, кандидат юридических наук Елена Ромашко:
Из поправок в ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» следует что:

– может быть удалена лишь информация, содержащая сведения о физическом лице. Следовательно, деятельности организаций эти изменения не касаются;

– по требованию заявителя может быть удалена только информация или неактуальная, или недостоверная, или утратившая для него значение в силу его действий или последующих событий. При этом в отношении установленных приговором суда фактов совершения преступления может быть удалена только информация о преступлении, по которому судимость снята или погашена.

Кстати, аннулирование всех правовых последствий, предусмотренных Уголовным кодексом РФ при погашении или снятии судимости, – это требование закона, а не произвол, созданный поправками в законодательство об информации.

Удаление иных сведений зависит от самого оператора поисковой системы, т. е. происходит по его субъективному усмотрению. Если правосознание оператора находится на достаточно высоком уровне, то с большой вероятностью можно предположить, что в удалении порочащих, но достоверных сведений гражданину будет отказано.

Конечно, отказ может быть оспорен в суде, но вряд ли он этим правом воспользуется, поскольку судебное разбирательство наверняка привлечет к порочащим сведениям дополнительное внимание. А это явно не в интересах заявителя.

Как из лжи пытались извлечь выгоду в суде…

Как из лжи пытались извлечь выгоду в суде…

Много раз затрагивая в своих статьях проблему лжи в процессе, мы указывали, что поскольку противоречивой поведение и введение в заблуждение в гражданском праве запрещено, то и в арбитражном процессе такое поведение должно признаваться недопустимым[1].

Мы не можем забыть одного случая, когда в ходе корпоративной войны[2], мы защищаясь сразу же на нескольких фронтах[3], порой узнавая о возбужденных делах случайно ( о кад арбитре мы только мечтали), к нам поступила информация о том, что в Арбитражном суде Московской области было подано заявление о принятии предварительных обеспечительных мер.

Мы сразу же написали возражение, и получив копии исковых материалов, увидели странную сделку об отчуждении крупного пакета акций за символические деньги компании, не имеющей активов и созданной по утерянному паспорту. Суд увидев всю картину, липовых исполнительных листов, отмененных обеспечительных мер, услышал наши аргументы и в принятии предварительных обеспечительных мер было отказано.

В последующем мы подали иск о признании сделки недействительной, приложив копию договора. При разбирательстве в арбитражном суде наш оппонент оспаривал наше право на иск, утверждая, что это наша обязанность истца представить оригинал договора, что в отсутствии оригинала иск не может быть удовлетворён.

При этом, на копии договора были все реквизиты нашего процессуального противника, так как он был стороной договора, а не мы. Нам в иске было отказано по мотиву недоказанности существования спорной сделки. Хотя в тот момент нас решение устраивало, осталось сильнейшее несогласие с тем, что сторона может безнаказанно скрывать документы от суда[4].

И вот прошло несколько лет и мы видим, аналогичную ситуацию в одном банкротном деле.

06 октября 2015 года между ООО «НефтеТрейдСервис» и ООО «Свитиль» заключен договор купли — продажи ценных бумаг (Далее — договор), в соответствии с которым должник передал в собственность ответчика ценные бумаги (обыкновенные именные акции) ПАО «ИнтехБанк» в количестве 199 200 000 штук, стоимостью в 193 000 000 рублей 00 копеек. Ответчик обязался оплатить ценные бумаги не позднее 06 октября 2018 года. 03 апреля 2017 года между ответчиком и должником заключено соглашение о расторжении договора купли — продажи ценных бумаг от 06.10.2015 г., в соответствии с которым ответчик обязался вернуть должнику ценные бумаги (обыкновенные именные акции) ПАО «ИнтехБанк» в количестве 199 200 000 штук не позднее 4 месяцев с момента подписания соглашения.

Конкурсный управляющий и ПАО «Татфондбанк» оспорили указанное соглашение как неравноценную сделку, совершенную после принятия судом заявления о признании несостоятельным (банкротом) должника и ПАО «Интехбанк», со злоупотреблением правом, выразившегося в том, что ООО «Свитиль» лишился права требования к ответчику по договору купли — продажи ценных бумаг от 06.10.2015г. и, что рыночная стоимость возвращенных акций снизилась до 0 руб.

В обоснование недействительности сделки заявители указали п.1 ст.61.2 Федерального закона от 26 октября 2002г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», ст.10 и ст.174 Гражданского кодекса Российской Федерации. Ответчик в отзыве просил отказать в удовлетворении заявлений в виду необоснованности, считает, что светокопия документа, заверенная заинтересованным лицом, не может быть признана надлежащим доказательством, если подлинник документа в суд не представлялся и сведения о его обозрении в деле отсутствуют.

Полагаем необходимым отметить, что ответчик направил данный отзыв во исполнения определения Арбитражного Суда РТ от 22 марта 2018г., которым было определено: «ООО «НефтеТрейдСервис» представить отзыв, оригиналы договора купли-продажи от 06.10.15г. и соглашение о его расторжении от 03.04.17г. (заверенные копии для приобщения к делу)».

Как Вы уже наверное догадались, ни договор, ни соглашение о расторжении в суд не представили, суд отложил судебное заседание, но на следующем заседании отказал в удовлетворении иска, указав, что «не представление в дело по требованию суда оригинала соглашения о расторжении договора купли — продажи ценных бумаг от 06.10.2015г., а также отсутствии сведений о переходе прав ООО «Свитиль» на ценные бумаги (обыкновенные именные акции) ПАО «ИнтехБанк» в количестве 199 200 000 штук, является основанием для отказа в удовлетворении заявлений конкурсного управляющего должника и ПАО «Татфондбанк» по мотиву недоказанности заявленных требований ( Определение Арбитражного суда РТ по делу А65-6755/2017 от 05.07.2018).

В последующем конкурсный управляющий от имени должника обратился с иском о взыскании с общества 193 000 000 руб. долга по договору купли-продажи, а также 7 159 506,85 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами (дело № А65-9466/2019).

В качестве возражения на указанное требование общество сослалось на наличие соглашения о расторжении договора купли-продажи акций от 03.04.2017, представив его оригинал.

Учитывая наличие данного соглашения, решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 24.06.2019 в удовлетворении исковых требований отказано. Обжалованиек успеху не привело — суд апелляционной инстанции, оставляя названное решение без изменения (постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.09.2019), отклонил ссылки апелляционной жалобы на то, что названное решение противоречит определению от 05.07.2018 по делу № А65-6755/2017, поскольку данным определением конкурсному управляющему отказано в признании спорного соглашения недействительным, соответственно суд отметил, что данное соглашение не утратило свою юридическую силу.

Тогда, конкурсный управляющий подал заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам.

Безусловно, нам было крайне интересно, как суд среагирует на тот факт, что его обманули.

Арбитражный суд РТ решил сделать вид, что его не обманули и указав, что поскольку банк и конкурсный управляющий знали о существовании соглашения о расторжении договора купли-продажи от 03.04.2017, счел, что выводы по делу № А65-9466/2019 не свидетельствуют о наличии вновь открывшихся обстоятельств и отказал в удовлетворении заявления о пересмотре определения от 05.07.2018.

Конкурсный управляющий безуспешно оспаривал во второй и третьих инстанциях данное определение Арбитражного суда РТ, но был услышан лишь в Верховном Суде РФ.

Судья Верховного Суда РФ обратил внимание на то, что заявители ссылаются на противоречивое поведение общества, которое при рассмотрении обособленного спора об оспаривании соглашения по существу скрыло факт его существования (несмотря на то, что суд определением от 22.03.2018 истребовал оригинал данного соглашения у ответчика), сославшись на отсутствие соглашение как на основание для отказа в удовлетворении заявления. Вместе с тем, в заявлении о пересмотре конкурсный управляющий отмечал, что в рамках дела № А65-9466/2019 общество в судебное заседание от 29.04.2019 представило оригинал данного соглашения.

Увидев, что в своих жалобах заявители обращают внимание на недобросовестный характер поведения ответчика, судья передал для рассмотрения по существу кассационную жалобу конкурсного управляющего, слушание дела было назначено на 4 марта 2021 Определение о передаче от 26.01.2020 по делу №А65-6755/2017 (306-ЭС20-16785 (1, 2)…

Осталось немного времени, и мы узнаем, признает ли Верховный Суд РФ выявленную ложь вновь открывшимся обстоятельством.

Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ПАО «Нижнекамскнефтехим

[1] Султанов А. Р. Жажда правосудия или жажда справедливости // Евразийский юридический журнал. 2009. № 11; Султанов А. Р. Как повысить уважение к суду, или пересмотр возможен // Актуальные проблемы теории и практики конституционного судопроизводства. Вып. IV. Казань, 2019; Султанов А. Р. Ложь и правовая определенность // Вестник Гуманитарного университета. 2019. № 4 (27); Султанов А. Р. О возобновлении производства при выявлении новых доказательств, скрытых от суда другой стороной // Вестник гражданского процесса. 2019. № 4; Султанов А. Р. О лжи, добросовестности в материальном праве и гражданском процессе // Развитие юридической науки в новых условиях: единство теории и практики-2019. Ростов н/Д.; Таганрог, 2019; Султанов А. Р. О неконституционности толкования ст. 311 АПК РФ, не допускающего пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам при выявлении новых доказательств, скрытых от суда другой стороной // Вестник Гуманитарного университета. 2019. № 2 (25); Султанов А. Р. Пересмотр решений суда по вновь открывшимся обстоятельствам и res judicata // Журнал российского права. 2008. № 11; Султанов А. Р. Последствия лжи в процессе и материальном праве // Вестник гражданского процесса. 2019. № 5; Султанов А.Р. Умышленное искажение обстоятельств дела стороной в цивилистическом процессе: юридические последствия и способы пресечения// Журнал российского права.2020. №12.

[2] Султанов А.Р. Борьба за право обжалования судебного решения М. 2014.

[3] Султанов А.Р. Жажда справедливости: борьба за суд. М.: Статут, 2014.

Совесть есть?

Для юристов это насущный вопрос, ведь добросовестность является важным юридическим термином.

«В современном российском законодательстве принцип добросовестности был закреплен в 2013 году, в период реформы Гражданского кодекса Российской Федерации, — рассказал Виктор Момотов. — В пунктах 3 и 4 статьи 1 Кодекса было предусмотрено, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Таким образом, принцип добросовестности впервые приобрел значение общего принципа гражданского права».

По его словам, по мере развития гражданского общества, укрепления правовой культуры и взаимной ответственности действие принципа добросовестности охватывает новые сферы общественных отношений.

«Например, с 1 июня 2015 г. в Гражданский кодекс внесены изменения, которые распространили действие принципа добросовестности на преддоговорные отношения, — говорит председатель Совета судей. — Предусмотрено, что при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, а при нарушении этого требования — возместить потерпевшему убытки. В качестве примеров «недобросовестного переговорного поведения» приводятся неоправданное прекращение переговоров и введение контрагента в заблуждение».

Вопросы добросовестности стали темой обсуждения на заседании клуба имени Д.Н. Замятнина, созданного для обсуждения путей развития судебной системы.

«Принцип добросовестности — не пустая декларация и не «мертвая норма». Напротив, он активно применяется российскими судами и непосредственно влияет на правоотношения участников гражданского оборота», подчеркнул Виктор Момотов.

Например, несправедливыми, а значит, незаконными были признаны астрономические проценты по кредитам микрофинансовых организаций.

«Особый интерес представляет вопрос о добросовестном поведении сторон в судебном процессе, — говорит Виктор Момотов. — Недобросовестные действия участников судебных процессов, которые вводят в заблуждение не только друг друга, но и суд — это серьезная проблема для устойчивости гражданского оборота и правовой защищенности граждан. Введение суда и участников процесса в заблуждение должно стать экономически невыгодным — в противном случае ложь в зале судебного заседания рискует стать нормой».

Также он предложил дать определение добросовестности и в праве. По его мнению, юридически добросовестность — это «модель поведения, основанная на доверии к контрагенту, предполагающая честность лица, вступающего в правоотношения с целью реализации законного интереса, учитывающего взаимный интерес противной стороны, не причиняющий ей вреда и не создающий угрозу причинения вреда иным лицам». При этом, безусловно, добросовестность — это оценочное понятие, влияющее на правоприменение, критерий моральной чистоплотности во взаимоотношениях сторон.

Признательные показания под давлением: можно ли защититься в 2021 году?

К сожалению, психологическое и физическое давление продолжают оставаться излюбленными приемами правоохранителей, позволяющим им добиться получения признательных показаний от граждан. Об этом, например, свидетельствует статистика Европейского Суда по правам человека: так, по данным отчета за 2020 год, из 185 рассмотренных жалоб россиян в ЕСПЧ было удовлетворено 173 обращения. Причем чаще всего российские власти нарушали ст.3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающую пытки и бесчеловечное отношение к кому бы то ни было.

Противозаконных средств добычи признательных показаний довольно много. Достаточно часто задержанные жалуются на избиения, применение электрошокеров, удушение, оставление на длительный срок без еды и воды, угрозы причинения вреда здоровью или необоснованного привлечения к ответственности. В условиях жесткого прессинга гражданин готов подписать любые документы и сознаться в любом преступлении. При этом данные таким образом показания закрепляются посредством назначенных адвокатов, не соблюдающих Кодекс профессиональной этики адвоката и выполняющих чисто декоративные функции.

Что делать, чтобы не допустить принуждения к даче показаний?

Чтобы обезопасить себя от возможного насилия со стороны правоохранителей, обязательно заручитесь поддержкой адвоката при аресте. Если у задержанного гражданина нет номера адвоката, он может позвонить родственникам и попросить им найти защитника: право на телефонный звонок в течение первых трех часов закреплено в ст.14 ФЗ «О полиции». Адвокат немедленно прибудет по названному вами адресу. Практика показывает, что правоохранители не рискуют оказывать давление на задержанного во время дачи им объяснений в присутствии защитника.

До приезда адвоката:

1. При задержании полицией не применяйте насилие по отношению к правоохранителям. Во-первых, в этом случае действия задержанного можно подвести под статью 318 УК РФ, а во-вторых, возникшие телесные повреждения полицейские смогут объяснить тем, что гражданин сопротивлялся или нападал на правоохранителей.
2. Вежливо объясните полицейским, что вы не будете давать объяснений до приезда адвоката. Не рекомендуется общаться с правоохранителями даже на отвлеченные темы – опытные следователи незаметно для гражданина смогут получить нужную информацию.
3. Не подписывайте никаких документов. Доказано, что человек, находящийся в стрессовой ситуации, не способен в полной мере понимать значение и смысл написанного.

Если вас заставили дать ложные показания

К сожалению, не всегда задержанному удается срочно вызвать уголовного адвоката. Что делать, если вы уже дали показания под угрозами или пытками?

1. Если физическое воздействие было, обязано зафиксируйте данный факт. Например, если гражданин был отпущен из отдела, незамедлительно пройдите медицинское освидетельствование. Если задержанный был доставлен в ИВС или СИЗО, пройти медосмотр можно уже там.
2. Подготовьте заявление в территориальный отдел управления СК по тому району, где применялось насилие. Укажите ФИО, звания сотрудников полиции, применявших незаконные методы воздействия, данные свидетелей, которые могут подтвердить ваши слова, а также иную важную информацию, попросите затребовать данные с камер видеонаблюдения. К заявлению следует приложить медицинскую документацию. Правоохранителей можно привлечь к уголовной ответственности по целому ряду статей: ст.286 УК РФ («Превышение должностных полномочий»), ст.302 УК РФ («Принуждение к даче показаний») , ст.303 УК РФ («Фальсификация доказательств и результатов ОРД») и т.д.

Как быть с самими признательными показаниями, данными под давлением? В этом случае сторона защиты может заявить следователю, дознавателю или прокурору ходатайство о признании какого-либо доказательства (например, показаний) недопустимым. Должностные лица могут сделать это и по собственной инициативе, но чаще всего этого не происходит.

Доказательства можно признать недопустимыми и в судебном процессе. Помощь адвоката в суде будет заключаться в подготовке и подаче соответствующего ходатайства в порядке ст.235 УК РФ. Бремя опровержения доводов стороны защиты возлагается на сторону обвинения (прокурора), но на практике Вам придётся самому доказывать допущенное в отношение Вас нарушение закона. Следует учитывать, что суды крайне критически относятся к подобным заявлениям, рассматривая их как попытку уйти от ответственности. В случае, если признательные показания под давлением даны в присутствии защитника по назначению следует проверить, как было обеспечено участие адвоката, не был ли адвокат допущен в обход автоматизированной информационной системы распределения дел по назначению, а при установлении подобных фактов необходимо обратиться с жалобой в адвокатскую палату для их фиксации и привлечения адвоката-нарушителя к дисциплинарной ответственности (палаты довольно жестко реагируют на подобные факты, лишая адвоката, нарушившего установленный порядок, статуса).

Признательные показания и прочие доказательства, признанные недопустимыми, не имеют юридической силы. Они не могут быть положены в основу обвинения, использоваться для доказывания предусмотренных ст.73 УПК РФ обстоятельств (событие преступления, виновность гражданина и т.д.). Если суд сочтет признательные показания недопустимым доказательством, то возможны такие последствия, как отказ прокурора от обвинения, прекращение уголовного преследования/уголовного дела, вынесение оправдательного приговора и т.д.

В п.12 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2016 года № 55 указано, что если подсудимый изменит или откажется от признательных показаний по мотивам того, что они были даны под давлением, суд обязан запустить механизм проверки этого заявления. На практике такая проверка обычно сводится к вызову следователей или оперативников, принимавших участие в тех или иных действиях.

Итак, если гражданина заставили дать показания под давлением или угрозой, это не значит, что шансов защититься нет. Грамотный адвокат сумеет обратить ситуацию в вашу пользу, добившись признания тех или иных доказательств недопустимыми и привлечения представителей властных структур к уголовной ответственности.

Источники:

http://versia.ru/istca-i-otvetchika-nelzya-nakazat-za-dachu-lozhnyx-pokazanij-no-reputaciyu-stoit-poberech

http://news.ners.ru/mozhno-li-v-sude-govorit-nepravdu.html

http://zakon.ru/blog/2021/02/15/kak_iz_lzhi_pytalis_izvlech_vygodu_v_sude

http://rg.ru/2019/08/19/kak-nakazyvat-za-lozh-v-zale-suda.html

http://www.advo24.ru/publication/priznatelnye-pokazaniya-pod-davleniem-mozhno-li-zashchititsya-v-2021-godu.html