Какую аудиозапись можно использовать в суде
Является ли скрытая аудиозапись недопустимым доказательством?
В прошлом году был подписан закон, который признал обязательность отнесения фотоматериалов, а также материалов видео- и звукозаписи к доказательствам по делу об административном правонарушении (Федеральный закон от 26 апреля 2016 г. № 114-ФЗ). Эти положения распространяются исключительно на административный процесс, тогда как в гражданском процессе вопрос о признании аудиоматериалов допустимым доказательством все еще остается на усмотрении суда (ст. 55, ст. 59, ст. 60 Гражданского процессуального кодекса). Но на данный момент складывающаяся практика довольно противоречива.
Чаще всего суды отказываются принимать аудиозаписи в качестве доказательств, ссылаясь на то, что их достоверность нельзя проверить надлежащим образом. Например, истец представил звуковые файлы, записанные на обычном компакт-диске. Суд отметил, что эта фонограмма получена не путем записи информации непосредственно от первоисточника звука, а переписана с иного носителя (телефона и/или диктофона) – следовательно, верность такой фонограммы-копии не может быть надлежаще проверена и удостоверена. В итоге представленная аудиозапись была признана недопустимым доказательством (апелляционное определение СК по гражданским делам Свердловского областного суда от 15 сентября 2016 г. по делу № 33-15582/2016).
Имеет ли пациент право вести запись приема и рекомендаций на диктофон, предупредив об этом врача заранее, даже если врач против записи? Ответ на этот и другие практические вопросы – в «Базе знаний службы Правового консалтинга» интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите бесплатный
доступ на 3 дня!
Действительно, закон содержит запрет на получение информации о частной жизни лица помимо его воли (ч. 2 ст. 23, ч. 1 ст. 24 Конституции РФ, ч. 8 ст. 9 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации»; далее – закон об информации). Более того, за незаконный сбор сведений о частной жизни лица без его согласия и за нарушение тайны телефонных переговоров и иных сообщений гражданина установлена уголовная ответственность вплоть до лишения свободы до двух лет (ч. 1 ст. 137, ч. 1 ст. 138 Уголовного кодекса). Поэтому о проведении аудиозаписи, по мнению отдельных судов, необходимо обязательно уведомлять своего собеседника (решение Арбитражного суда Нижегородской области от 27 февраля 2015 г. по делу № А43-32610/2014).
Недавно Верховный суд Российской Федерации высказал свою позицию по этому вопросу и вынес определение, которым признал право на использование материалов скрытой аудиозаписи в качестве доказательства в гражданско-правовом споре (Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2016 г. № 35-КГ16-18). Рассмотрим это дело подробнее.
Суть спора
24 января 2011 г. С. и Р. заключили договор займа, по условиям которого С. предоставила Р. 1,5 млн руб. на три года с начислением 20% годовых, а Р. обязался в указанный срок вернуть сумму займа с процентами.
В период с 18 августа 2011 г. по 10 марта 2012 г. на счет С. в счет погашения долга были переведены денежные средства в размере 128 тыс. руб., но затем платежи прекратились.
С. обратилась в суд с иском к Р. и его бывшей супруге Е., поскольку на момент получения займа они состояли в браке. В своем исковом заявлении С. ссылалась на то, что денежные средства были предоставлены ею по просьбе Р. и Е. на общие нужды семьи – в подтверждение она представила аудиозаписи телефонных переговоров между ней и Е. от 11 июня 2013 г. и от 23 декабря 2013 г., в которых также участвовал Р., и расшифровки этих аудиозаписей.
Районный суд признал долг общим обязательством ответчиков и отметил, что представленная С. аудиозапись подтверждает, что заем был предоставлен Р. с согласия супруги и на общие нужды семьи (для совместно осуществляемой ими предпринимательской деятельности). В итоге требуемая сумма была разделена между Р. и Е. поровну (решение Московского районного суда г. Твери Тверской области от 14 декабря 2015 г. по делу № 2-2622/2015).
Однако Е., считая, что не обязана отвечать по долгам бывшего мужа, обжаловала это решение, и апелляция встала на ее сторону – вся сумма была взыскана с Р. (апелляционное определение СК по гражданским делам Тверского областного суда от 16 февраля 2016 г. по делу № 33-798/2016). Представленная истцом аудиозапись, по мнению суда, являлась недопустимым доказательством, поскольку была получена без согласия Е. (ч. 8 ст. 9 закона об информации).
Понимая, что взысканная с Р. сумма окажется для него неподъемной, С. обратилась в ВС РФ с требованием отменить апелляционное определение и взыскать долг с обоих супругов.
Позиция ВС РФ
КРАТКО
Реквизиты решения: Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2016 г. № 35-КГ16-18.
Требование заявителя: Учесть скрытую аудиозапись в качестве доказательства того, что заем был предоставлен ответчикам на общие нужды семьи.
Суд решил: В обоснование того, что денежные средства по договору займа предоставлялись на общие нужды супругов, истец вправе ссылаться на скрытую аудиозапись беседы с ними.
Суд поддержал коллег из районного суда, напомнив, что ГПК РФ относит аудиозаписи к самостоятельным средствам доказывания (ч. 1 ст. 55 ГПК РФ). При этом лицо, намеревающееся использовать их в качестве доказательства в суде, обязано указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялась аудиозапись (ст. 77 ГПК РФ).
ВС РФ отметил, что истец представил исчерпывающие сведения о том, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи, а Е. не оспаривала их достоверность и подтвердила факт телефонных переговоров с С.
Таким образом, сделал вывод Суд, заключение апелляции о том, что представленные аудиозаписи являются недопустимым доказательством, незаконно.
Более того, продолжил ВС РФ, нельзя было применять в данном случае и положения о запрете на получение информации о частной жизни лица помимо его воли (ч. 8 ст. 9 закона об информации). Апелляция указывала на то, что запись разговора между С. и Е. была сделана без уведомления о фиксации разговора, а потому такая информация получена помимо воли Е., что недопустимо. Однако ВС РФ подчеркнул, что аудиозапись была произведена одним из лиц, участвовавших в этом разговоре, и касалась обстоятельств, связанных с договорными отношениями между сторонами, – а запрет на фиксацию такой информации на указанный случай не распространяется.
В результате ВС РФ отменил обжалуемое апелляционное определение.
Позиция юристов
В целом, эксперты поддерживают вывод ВС РФ, отмечая, что часто аудиозапись является единственным доказательством, позволяющим добросовестной стороне подтвердить свою позицию в суде. Однако, по мнению некоторых специалистов, все же стоит отдельно уточнить, как действия заявителей в подобных спорах соотносятся с нормами о тайне телефонных переговоров (ч. 2 ст. 23 Конституции РФ). А также решить, требует ли отдельной корректировки баланс между субъективными правами и необходимостью выяснять действительные обстоятельства дела в условиях, когда каждый может записать свой разговор с другим человеком.
 |
Андрей Комиссаров, руководитель коллегии адвокатов «Комиссаров и партнеры:
«Отрадно, что ВС РФ решил разобраться с таким нелегким вопросом, как возможность использования в качестве доказательств аудиозаписи, на которой зафиксированы сведения о лицах, которые не давали своего согласия на такую фиксацию. Судьи выделили два критерия допустимости скрытой аудиозаписи: по субъекту, осуществлявшему запись, и по содержанию записи. При таком подходе, отраженном в определении, права другого лица не нарушаются. Если же в записях также имеются сведения о частной жизни, то пострадавший имеет в арсенале все доступные средства для защиты своего нарушенного права за вторжение в личную сферу, в том числе процессуальные (ст. 185 ГПК РФ)».
 |
Елена Мякишева, адвокат Юридической группы «Яковлев и Партнеры»:
«Подход ВС РФ в данном вопросе поддерживаю полностью. Практика показывает, что иногда такая аудиозапись является единственной возможностью доказать свою правоту в суде. Лица, находящиеся в доверительных отношениях (родственники, друзья) часто не оформляют документы, надеясь на порядочность другой стороны. В результате они оказываются ни с чем, если их «контрагент» уклоняется от добросовестного исполнения своих обязательств. В этом случае аудиозапись – единственный шанс, так как наедине люди никого не боятся и говорят то, что не скажут при свидетелях и уж точно не подтвердят в судебном порядке.
Нарушения прав другого лица в данном случае я не вижу: ответчик, пытаясь прикрыться нормами о тайне частной жизни, ведет себя недобросовестно, злоупотребляя правом. При этом записанный разговор касается не личных, интимных тайн, а имущественных правоотношений сторон, которые являются предметом открытого судебного разбирательства».
 |
Сергей Карпушкин, юрист практики «Разрешение споров» юридической фирмы «Борениус»:
«Обычно стороны не планируют судиться друг с другом. Часто многие договоренности не оформляются документально. Прежний сверхконсервативный подход судебной практики к аудиозаписям оставлял безоружной добросовестную сторону, которая к моменту принятия решения об обращении в суд, как правило, сталкивалась с нехваткой доказательств. В судебном споре оппоненты используют все возможные аргументы, включая ссылки на исковую давность и отрицание каких-либо незадокументированных договоренностей, даже если еще вчера наличие долга признавалось. В таких случаях аудиозаписи нередко являются единственным доказательством.
ВС РФ определил критерии их допустимости: а) осуществление записи лицом, участвующим в коммуникации, б) фиксация обстоятельств, связанных со спорным правоотношением сторон. Позиция ВС РФ должна развеять сомнения нижестоящих судов относительно законности аудиозаписей в арсенале доказательств спорящих сторон. При этом судам придется овладеть искусством оценки этого специфического типа доказательств: чтобы избежать возможных злоупотреблений, необходимо тщательно анализировать значение слов в контексте конкретной беседы, учитывать интонацию, которая может изменить буквальный смысл произнесенного и т. д.».
 |
Роман Беланов, руководитель проектов компании «Хренов и партнеры»:
«Закон действительно допускает использование в качестве доказательств в гражданском процессе аудиозаписей. Однако в подавляющем большинстве случаев в судебных заседаниях оспаривается подлинность произведенных записей, а значит и сведений, которые в них содержатся.
Фоноскопические экспертизы подлинности записей очень сложны, затянуты и дороги и почти всегда не могут точно ответить на вопрос: кем именно были произнесены слова на записи? Это связано с рядом технических факторов, в том числе и с использованием конкретных средств записи (в частности, мобильный телефон не обеспечит того нужного качества записи, который может дать профессиональный диктофон). Поэтому, даже при наличии аудиозаписей суды нередко не могут установить их подлинность и именно поэтому не ссылаются на них как доказательство.
Но в деле, которое рассматривалось ВС РФ, была неспецифическая ситуация, так как подлинность записи не оспаривалась. Поэтому в этом деле Суд обоснованно рассматривал такую запись как допустимое доказательство».
 |
Анастасия Малюкина, юрист адвокатского бюро Forward Legal:
«Позиция, отраженная в определении ВС РФ, не является принципиально новой. В 2015 году тот же состав судей, ссылаясь на те же аргументы, признал допустимым доказательством видеозапись разговора, сделанную без согласия второго участника и позднее представленную в суд, чтобы подтвердить безденежность договора займа (определение ВС РФ от 14 апреля 2015 г. по делу № 33-КГ15-6). Вместе с тем, дело С. имело свои нюансы и очень жаль, что судебная коллегия обошла их стороной, включая вопрос о том, как действия истца соотносятся с нормами о тайне телефонных переговоров.
С точки зрения закона сделанная тайно аудио- или видеозапись не становится автоматически недопустимым доказательством. Законодатель всегда ищет баланс между субъективными правами, с одной стороны, и необходимостью выяснять действительные обстоятельства дела, с другой. Рассматриваемое определение – хороший повод для дискуссии о том, требует ли этот баланс корректировки в условиях, когда каждый может записать свой разговор с другим человеком».
Аудиозапись как средство доказывания в гражданском процессе — эффективно или нет?
В жизни достаточно часто возникают ситуации, когда отношения граждан не урегулированы формально, путем подписания документов, проясняющих суть этих отношений. К примеру, «дружеский» займ без составления расписки.
В указанных случаях пострадавшему могла бы помочь аудиозапись разговора с оппонентом. Причем, граждане используют диктофон (как правильно, программное обеспечение на сотовом телефоне) очень активно и «пишут» все, что нужно и не нужно. Бытует убеждение, что, если есть запись «порочащего» разговора – значит победа в суде в кармане. Аудиозапись гражданам представляется «царицей доказательств», не меньше! Однако, в судебной практике аудиозапись оценивают совсем не так, как представляется тем, кто ее сделал.
ГПК РФ весьма лаконичен в том, что касается такого вида доказательства, как аудиозапись – от лица, которое представляет запись на «носителе» (электронном или ином) требуется указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялась запись (ст.77 ГПК РФ). Постановлений Пленума ВС РФ относительно этого вида доказательства нет.
На первый взгляд, все просто – записать на флеш-карту (CD-диск), дать пояснения, когда, кем и при каких обстоятельствах сделана запись, обеспечить суд технической возможностью прослушать/посмотреть запись (взять с собой в заседание ноутбук).
Однако, существует ряд нюансов, весьма затрудняющих использование такого вида доказательств.
1. Требование пояснить «когда, кем и при каких обстоятельствах сделана запись» указано в ст.77 ГПК РФ не случайно: оно призвано проверить допустимость такого средства доказывания. Если запись была сделана с помощью скрытой камеры в жилом помещении, где проживает ответчик, или с помощью микрофона, тайно размещенного в помещении, занимаемом ответчиком, то такую запись суд даже не приобщит к материалам дела, сославшись на нарушение ст.23,24 Конституции РФ.
По общему правилу, можно записывать свой собственный разговор, по телефону, либо при личной встрече, участником которой являлось лицо, сделавшее запись. Причем, разговор этот должен касаться именно договорных отношений сторон, а не «частной жизни» отдельного лица. Например – беседа заимодавца и заемщика о возврате долга. Если в суд представляется аудиозапись, требуется приобщить «расшифровку» (полный перенос содержания беседы на бумагу) разговора на ней, которую можно изготовить самостоятельно. Заверять расшифровку не требуется (ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВС РФ от 14 апреля 2015 г. N 33-КГ15-6).
А нужно ли уведомлять другую сторону о том, что производится запись? Странный вопрос, ведь если это сделать оппонент никогда не скажет того, что он мог бы сказать, и ради чего собственно запись и производится.
Мнения судов разделились, согласно первой точке зрения, уведомлять о ведении записи нужно (ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД, ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 9 июля 2014 г. N 33-3454/2014; САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД, АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 23 января 2014 г. N 33-69/2014), иначе запись будет признана недопустимым доказательством. В других случаях, суды посчитали, что уведомлять о ведении записи не требуется (Определение Верховного суда РФ от 06 декабря 2016 по делу №35-КГ16-18, СВЕРДЛОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 6 сентября 2017 г. по делу N 33-15050/2017).
Разумеется, вторая точка зрения представляется более прогрессивной (тем более, что она поддержана ВС РФ) – необходимость «писать» человека возникает только тогда, когда иным путем доказательства получить нельзя, ввиду уклонения оппонента от их предоставления. Но возможно, что разница в оценке связана лишь с тем, что в случаях, рассмотренных в Ленинградской области ответчик не признавал запись, а при рассмотрении дел Верховным судом и в Свердловской области ответчик признавал факт разговора, но просил исключить запись из числа доказательств, так как не был уведомлен о том, что запись производится.
Кстати, при рассмотрении одного из судебных дел, суд отказал в приобщении аудиозаписи на том основании, что из ее содержания нельзя установить время, место и обстоятельства при которых она производилась! (САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 28 января 2016 г. N 33-1490/2016). Может быть судья хотел сказать не то, что сказал, но по странному совпадению, и в этом случае аудиозапись оспаривалась вторым участником спора.
2. Требование представить в суд оригинал записи (для заверения)!
Логично просто скопировать запись с телефона/диктофона на компьютер и перенести на диск (CD или флеш-карту).
Однако, проблема в том, что в дело будет представлен не оригинал записи, а ее копия. Что может повлечь следующий вывод суда: «в материалах дела имеется фонограмма, полученная не путем записи информации непосредственно от первоисточника звука, а переписанная с иного носителя (телефона и/или диктофона), то есть фонограмма-копия, верность которой (полнота соответствия оригиналу) не может быть надлежаще процессуально проверена и удостоверена». (СВЕРДЛОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 26 октября 2017 г. по делу N 33-18491/2017). Или вот так: «подлинная запись с видеорегистратора ответчиком и его представителем в суд апелляционной инстанции не представлена (запись была представлена на ДВД-диске – А.П.)», что также повлекло признание записи ДТП недопустимым доказательством (САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 18 февраля 2016 г. N 33-2963/2016).
Ну что же, правила о предоставлении доказательств в дело никто не отменял и приобщать их нужно в оригинале, или надлежащим образом заверенной копии. Интересно, как в такой ситуации поступить – принести на флешке и на телефоне и дать суду прослушать, чтобы «заверить копию»?! Или приобщить в дело сам носитель оригинальной записи – телефон?!
Мой знакомый юрист специально для таких целей приобрел диктофон, «пишущий» сразу на съемный носитель. Но далеко не все будут приобретать подобную технику.
3. Фоноскопическая экспертиза.
Примечательно, что в просмотренной мной судебной практики до фоноскопической экспертизы не дошли ни разу – суд отказывал в ее проведении, начиная придираться к допустимости произведенной записи.
Интересен вопрос о том, кто инициирует и авансирует проведение этой экспертизы. При фальсификации письменных доказательств все понятно – есть предположительно подделанная подпись от имени такого-то, если такой-то оспаривает ее подлинность – то он просит суд назначить и оплачивает экспертизу.
По аудиозаписи все не так просто – ведь из ее содержания установить действующих лиц, как правило нельзя. И если другая сторона оспаривает запись, то и оснований возлагать на нее обязанность оплачивать экспертизу, нет. Предположу, что суд в этой ситуации возложит обязанность по авансированию экспертизы на лицо, представившее «неудобное» доказательство, мотивируя это тем, что «непонятно кто на записи, другая сторона оспаривает, экспертиза стоит десятки тысяч рублей, представьте оригинал записи (любимый Айфон), а лучше вообще откажитесь от экспертизы».
Стоит отметить, что и записи как правило предоставляются довольно некачественные, с обилием посторонних шумов, что значительно затрудняет идентификацию участников разговора – слова то разобрать возможно не всегда!
ВЫВОДЫ:
Аудиозапись рассматривается в гражданском процессе, как «недодоказательство», неудобное и нелюбимое судами. Если оппонент признает запись – вопросов нет. Если не признает – претензии к допустимости доказательства сразу появляются в огромном количестве, причем как предусмотренные, так и не предусмотренные законом. Суд сделает все, чтобы отвергнуть запись, и не проводить по делу экспертизу.
Стороне, предполагающей, что ее «записали» и будут эту запись использовать, достаточно не признавать факт встречи и не опознавать свой голос на записи – тогда суд отвергнет это доказательство на 99% (причем без всякой экспертизы). В суд можно направить представителя, поскольку не всякий, услышав себя на диктофонной записи, сможет уверенно заявить суду, что «это не я».
Стороне, планирующей представить аудиозапись, следует позаботиться о ее идентификации и качестве:
- если планируется личная встреча – приобрести диктофон с микрофоном (который можно незаметно разместить на одежде), пишущий на съемный носитель. Это значительно повысит качество записи, снимет вопросы с предоставлением ее оригинала в суд. Местом встречи желательно определить такое, где снижен общий шумовой фон — парк, малопосещаемый в дневное время ресторан и так далее. Качество записи и низкий уровень фонового шума очень важно — судья будет слушать запись в любом случае. А вот решать — приобщать к делу или нет, и какую оценку давать доказательству, судья будет на основании в том числе качества записи — если четко слышны два голоса это одно, а если встреча была в управлении Росреестра и в общем гаме голосов разговор сторон практически не разобрать — совсем другое.
- перед началом встречи проговорить под запись время, место и участвующих лиц.
- предупреждать о ведении записи своего оппонента не нужно (о чем есть определение ВС РФ, ссылка выше).
- имея на руках запись, но до обращения в суд, обратиться с заявлением в правоохранительные органы — пусть проверят, нет ли в действиях оппонента состава преступления. Как правило, состава там нет (или его не найдут), но оппонента должны опросить и есть шанс, что он признается в (к примеру) получении средств (а наличии записи разговора в этом омжет помочь). Так можно получить уже письменное доказательство — объяснения лица+постановление об отазе в возбуждении УД, которые можно использовать в суде.
- представить запись в суд не заблаговременно, а неожиданно (желательно, чтобы в заседании присутствовал сам оппонент) – это повысит шансы на признание оппонентом как факта встречи, так и себя, как участвующего в ней лица.
- в заседание суда представить расшифровку записи (хотя такое требование в законе прямо не поименовано, на практике оно применяется повсеместно). Расшифровка не требует заверения (ВС уже высказался на эту тему), но, если есть желание заверить ее в экспертной организации — лишним это не будет. Можно также сразу с заявлением ходатайства о прослушивании и приобщении записи представить заключение об отсутствии монтажа и даже идентификации голоса заявителя на записи — все указанные меры повысят убедительность доказательства в глаза суда, который, напомню, аудиозапись в таковом качестве воспринимать как правило не хочет.
аудиозапись как доказательство
Когда суд примет во внимание аудиозапись в качестве доказательства? Конституция гарантирует неприкосновенность личной жизни и в то же время дает право защищаться всеми законными способами. Судам приходится находить грань между двумя нормами, оценивая аудиозаписи одной из сторон спора. Закон предъявляет к ним и другие требования, которые могут зависеть от вида процесса – гражданского, арбитражного, уголовного. Есть и аудиопротоколирование, которое может вести сам суд. Какую роль эти доказательства могут сыграть в отдельно взятых делах?
В декабре 2016 года Верховный суд разрешил ссылаться на аудиозапись телефонного разговора, сделанную без ведома собеседника. Случилось это в деле в деле № 5-КГ16-18 , в котором истица Анна Стаханова* требовала возврата 1,5 млн руб. займа и почти столько же процентов с супругов Евгении и Игоря Белых*. Заем в свое время оформили на мужа, но требовался он для бизнеса жены, поэтому Стаханова указала в заявлении обоих ответчиков. Общность долга она решила подтвердить аудиозаписью телефонного разговора с Евгенией Белых. Но Тверской областной суд не смог установить, относится ли к делу это доказательство, поскольку «носитель процессуально не оформлен, нет указаний, где, кем и при каких условиях производилась запись», и к тому же сама Белых не давала на это согласия (определение 33-798 от 16 февраля 2016 года). Нельзя помимо воли распространять сведения о личной или семейной тайне, объяснил облсуд.
Здесь запрет не работает, возразил Верховный суд и объяснил, почему: запись вела одна из участниц разговора, а сам он касался обстоятельств договора между ними. Дело отправилось на новое рассмотрение (см. «Больше ни звука: будет ли доказательством аудиозапись, сделанная без уведомления, решал ВС» ). С одной стороны, ст. 24 Конституции запрещает собирать, хранить и использовать информацию о частной жизни лица без его согласия, комментирует адвокат Курбан Магомедов из АБ «Адвокат Про». С другой стороны, ч. 2 ст. 45 дает право защищать свои права и свободы всеми законными способами, цитирует Магомедов. Поэтому, продолжает он, судебная практика предъявляет к таким доказательствам несколько требований:
- аудиозаписи должны быть необходимы для защиты нарушенного права;
- вести запись должно то самое лицо, право которого нарушено;
- из устройства для записи можно извлечь носитель (карту памяти) на случай, если нужно провести экспертизу.
Говорим «аудиозапись» – подразумеваем «экспертиза»: именно она подтверждает, что содержанию файла можно верить. В деле Стахановой и Белых может быть поставлен вопрос о достоверности тайной записи, тогда суду придется и с этим разбираться, рассуждает адвокат Вадим Клювгант, член Совета АП Москвы. Поэтому он пока не считает очевидной судьбу их спора, хотя признает, что позицию ВС «можно понять».
Вопрос экспертизы аудиофайла может быть поставлен не только в гражданском, но и в арбитражном, и в уголовном процессе. Но отношение к нему и вообще к такому виду доказательств во многом зависит от специфики отрасли.
Гражданский процесс: точность подхода
Гражданский процессуальный кодекс прямо называет аудио- и видеозаписи в числе доказательств. Как показывает сервис Caselook , с их помощью чаще всего подтверждают долги по займам и зарплате, а иногда – наличие договора, не заключенного письменно (к примеру, трудового). Подобные доказательства используются и в некоторых делах об административных правонарушениях.
Ст. 77 Гражданского процессуального кодекса обязывает указать, когда, кем и в каких условиях проводились аудиозаписи. Эти сведения приводятся в ходатайстве о приобщении или истребовании записей, говорит директор юргруппы «Яковлев и Партнеры» Анастасия Рагулина.
Из записей должно быть ясно, кто ведет беседу и о чем, чтобы у суда не оставалось сомнений, что речь идет о том самом обязательстве между теми же сторонами. Если связь неочевидна, доказательство отклоняется. Диалоги должны быть как можно более информативны. Это ясно на примере дела № 2-926/2016 [2-5566/2015] , в котором Игорь Четверях* отбивался от требований Петра Быквенко* вернуть долг по расписке. Ответчик настаивал на том, что отдал деньги, но оригинал расписки не получил. Свои слова он подтвердил аудиозаписью беседы с Быквенко. Тот возражал против использования этого доказательства: во-первых, он не давал согласия на фиксацию разговора, во-вторых, утверждал, что речь шла о другом долге – за пользование нежилым помещением. Договор на его аренду Быквенко предъявил суду.
Судья Первореченского районного суда Владивостока Ольга Бурдейная встала на сторону ответчика и отклонила иск. Суммы и даты, о которых идет речь, соответствуют договору займа, а в договоре аренды они совсем другие, пояснила она. Четверях имел право записывать беседу, поскольку сам принимал в ней участие. А Быквенко подтвердил разговор и не ставил под сомнение подлинность аудиозаписи, отметила Бурдейная. Апелляция согласилась с этими выводами.
Арбитражный процесс: что написано пером
В арбитражном процессе «царь» доказательств – документ, поэтому аудиозаписи не получили широкого распространения. Если письменные доказательства противоречат записанным разговорам – суд склонен отдавать предпочтение бумагам, как показывает пример дела № А34-2244/2015 , в котором ООО «Джемир-Курган» требовало от «Профессиональной финансовой индустрии» 1 млн руб. долга за проданный товар. Поскольку накладные были подписаны неуполномоченным лицом, истец решил подтвердить поставку аудиозаписью. Ее суд счел недопустимым доказательством, поскольку передача товара должна подтверждаться документами. А такие бумаги, как акт сверки, как раз говорили о том, что спорных поставок не было. Поэтому суды отклонили требования истца.
Впрочем, все зависит от категории дела и цели доказывания. В деле № А63-8951/2015 о продаже контрафактных раскрасок «Маша и медведь» 16-й Арбитражный апелляционный суд сформулировал, что «видеозапись (скрытая съемка) является надлежащим доказательством по делу, подтверждающим получение сведений о фактах, на основании которых арбитражный суд делает вывод, обоснованы ли требования истца».
Аудиозапись ведет и сам суд – согласно п. 1 ст. 155 Арбитражного процессуального кодекса, это основной метод протоколирования судебных заседаний. П. 7 этой статьи дает участникам процесса право прослушать файл суда и принести на него свои замечания. К ним можно приложить свою запись того же самого процесса. Кроме того, если голоса на аудиопротоколе очень плохо различимы, есть серьезные помехи или вовсе тихо – это серьезное основание отменить решение суда. Но ситуации бывают и более интересные.
В деле № А32-19655/2015 судебный протокол «помог» компании «Южный арсенал» добиться пересмотра дела о налоговом правонарушении. Когда слушания в АС Краснодарского края возобновились после перерыва, заявитель представил новые доказательства. Судья Анна Хмелевцева приняла их, но тут же не исследовала. Затем, по словам заявителя, она сообщила, «что не определилась, объявит еще один перерыв или сообщит о решении по телефону». Но так и не позвонила, хотя в итоге написала решение об отказе – гораздо позже положенного срока. Юристы «Южного арсенала», ознакомившись с делом, обнаружили, что аудиопротокола в деле нет, и оспорили решение Хмелевцевой в Арбитражном суде Северо-Кавказского округа . «С помощью аудиозаписи могли бы быть зафиксированы сведения, важные для принятия судебного акта», – указала в жалобе компания, и кассация с ней согласилась. Дело было отправлено на пересмотр. Если на первом круге «Южный арсенал» потерпел поражение, то во второй раз Хмелевцева частично удовлетворила его требования.
Гражданский и уголовный процесс: призрачные протоколы
Если в арбитражном процессе аудиозаписи обязательны, суды могут изучать их и ссылаться, то в судах общей юрисдикции ситуация иная. ГПК предусматривает запись лишь при технической возможности, УПК – использование для полноты протокола «технических средств». Наиболее острой проблемой в уголовном процессе Клювгант считает отказ судов вести аудиопротоколирование заседаний и их нежелание признавать доказательством такую запись, сделанную защитой. По его словам, уже давно были подготовлены изменения в УПК о том, что суд обязан вести аудиозапись процесса, «но законопроект, как водится, где-то застрял».
Если точнее – первое чтение он прошел в октябре 2014 года, спустя два года назначили ответственный за доработку комитет, и с тех пор новостей нет. Между тем суды общей юрисдикции получали аппаратуру в рамках второй и третьей целевых программ «Развитие судебной системы России», которые были утверждены еще в 2006 и 2012 годах. Тем не менее, отмечало Правительство в 2014 году, аудиосистемами оснащено лишь 40% судов общей юрисдикции, видеосистемами – около 10%. «В казне были выделены деньги на оборудование для аудиозаписи в залах судебных заседаний, только оно почему-то там не используется», – комментирует Клювгант.
Из документации к законопроекту следует, что процесс технического оснащения растянется еще на несколько лет – завершить его планируют в ходе выполнения программы «Развитие судебной системы России на 2013–2020 годы». Кроме того, в марте 2016 года Госдума приняла в первом чтении два законопроекта о видеосъемке судебных заседаний. Она станет обязательной с 1 января 2018 года для федеральных судов и с 1 января 2019 года – для мировых судей, если даты не поменяются ко второму чтению. Тогда же надо будет определиться, имеет ли видеозапись такое же доказательственное значение, как и письменный протокол, и может ли ее отсутствие вести к отмене решения суда, пояснял первый зампредседатель Комитета ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Сергей Фабричный. Пока видеозаписи – единичная практика: видеопротоколы и трансляции ведет, например, Мосгорсуд. 15 декабря 2016 года трансляцию впервые провел Дорогомиловский районный суд.
Всеобщие изменения назрели, поскольку быват, что протокол заседания не соответствует тому, что на нем происходило, отмечает управляющий партнер адвокатской конторы «Бородин и Партнеры» Сергей Бородин. По его мнению, в законе достаточно закрепить два простых положения:
- суд обязан вести аудиозапись;
- она является приложением к протоколу судебного разбирательства (это позволит сторонам с ними знакомиться и автоматически снимает ряд вопросов о его надлежащем заполнении).
Пока же защите, недовольной содержанием протокола, остается лишь ходатайствовать о приобщении к делу собственной аудиозаписи заседания. Правда, суд может не увидеть в этом необходимости, поскольку протокол ведется «полно и правильно», рассказывает Бородин. Если технические средства использует суд, то он обеспечивает полноту протокола судебного заседания, а вот защитник может фиксировать процесс исключительно для удобства своей работы, объясняет логику Бородин. Он также цитирует определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда от 16 июня 2015 года № 14-АПУ15-3СП . Из него следует, что аудиозапись защиты – это не повод ставить под сомнение содержание протокола. Ведь ее вела только одна из сторон в процессе. А это с учетом состязательности процесса и заинтересованности «не гарантирует полноту, объективность и достоверность аудиоинформации».
Уголовный процесс: достоверность и допустимость
В силу очевидных причин аудио- и видеозаписи получили распространение именно в уголовном процессе. По коррупционным составам и делам о вымогательстве аудиозапись является весомым аргументом при установлении вины, приводит пример Дарья Константинова, партнер бюро «Забейда, Касаткин, Саушкин и партнеры». Такие доказательства все чаще предлагают не только правоохранительные органы, но и граждане, и их защитники, делится адвокат, председатель комиссии защиты прав адвокатов Алексей Иванов. Это могут быть данные с видеорегистраторов, записи уличных камер и тому подобное, перечисляет он.
Чтобы запись можно было использовать в суде, нужно установить ее подлинность, рассказывает Рагулина. Подтвердить ее может эксперт, который устанавливает невозможность монтирования или подделки в целом. Также важны привязки к месту и времени, продолжает Рагулина. Запись следует как можно быстрее направить следственной группе и уделить внимание ее оформлению – или протоколом выемки, или приложением к протоколу допроса, советует руководитель «Яковлева и партнеров».
Кроме достоверности, проверяют еще и соблюдение всех требований законодательства при получении аудио- и видеозаписей (в том числе в ходе оперативно-разыскной деятельности), говорит Клювгант. При этом надо помнить, что защита вправе использовать все способы, не запрещенные законом, а сторона обвинения может делать лишь то, что ей прямо разрешает закон, подчеркивает адвокат. Следователь или суд могут признать запись недопустимой [полученной с нарушением УПК – «Право.ru»], но это, как правило, связано с невозможностью убедиться в ее подлинности и достоверности, продолжает Константинова. По ее словам, запись потерпевшего или иного лица, так называемая «инициативка», по сложившейся практике признается допустимым доказательством. «Бывали случаи, когда фигурант сам записывал свои незаконные действия, потом это находили во время обыска и использовали как доказательство», – делится Константинова.
Иванов, наоборот, считает, что приобщить аудио- или видеоматериал к уголовному делу непросто, однако есть разные способы этому противостоять: например, использовать заключение специалиста. Но даже если запись попала в дело – это не гарантия того, что ее примут во внимание при вынесении итогового решения, отмечает Иванов. Его печалит и то, что адвокат, в отличие от следователя, лишен возможности фиксировать следственные действия. Если защитник сделает запись в тайне от следователя, она не будет иметь перспектив «по самым разнообразным и абсурдным основаниям», сетует Иванов. А ведь она могла бы решить многие проблемы, например, помочь бороться с незаконным давлением (нередко признательные показания «вымогаются» под угрозой заключения в СИЗО, и так далее).
- – имя и фамилия изменены редакцией
Право на аудиозапись
ПРАВО НА АУДИОЗАПИСЬ
Квалифицированная юридическая помощь и закрытость судебных заседаний
 |
| Лев БАРДИН, адвокат Центральной коллегии адвокатов г. Москвы |
Практика участия адвокатов в различных судебных процессах позволяет сделать вывод о том, что текст подп. 6 п. 3 ст. 6 Федерального закона об адвокатской деятельности – о фиксации адвокатом материалов дела – нуждается в корректировке.
В соответствии со ст. 6 Закона об адвокатской деятельности в полномочия адвоката, в частности, входит право «фиксировать (в том числе с помощью технических средств) информацию, содержащуюся в материалах дела, по которому адвокат оказывает юридическую помощь, соблюдая при этом государственную и иную охраняемую законно тайну».
В открытом заседании
Требования закона об обеспечении качества юридической помощи очевидно возлагают на адвокатов в том числе и обязанность фиксировать ход судебного разбирательства, проверять соответствие содержания составляемых протоколов судебного заседания всему произнесенному участниками процесса. Кроме того, фиксация всего сказанного в процессе позволяет своевременно вносить корректировки в тактику ведения дела, уточнять правовую позицию. Своевременное обнаружение адвокатом неточностей в протоколе судебного заседания и подача соответствующих замечаний позволяют надеяться, что эти замечания будут удовлетворены и учтены судом при вынесении решения по делу. Даже если в удовлетворении замечаний будет отказано, они все равно остаются в материалах дела, т.е. могут быть использованы при подготовке и подаче жалобы на решение суда, если доверитель с ним будет не согласен.
В случае разбирательства дел в открытом судебном заседании проблем в принципе возникать не должно. Согласно п. 7 ст. 11 АПК РФ, п. 5 ст. 241 УПК РФ, п. 7 ст. 10 ГПК РФ право на аудиозапись имеют как участники процесса, так и просто присутствующие в открытом судебном заседании граждане.
Дискриминация стороны защиты в закрытом заседании
Иначе обстоит дело при разбирательстве дел в закрытых судебных заседаниях. Причем перевести открытое судебное заседание в закрытое не так уж и сложно (п. 2. ст. 11 АПК РФ, п. 2 ст. 241 УПК РФ, п. 2 ст. 10 ГПК РФ), тем более если это не предусмотрено законом, а отдано на усмотрение суда.
И по всему этому огромному массиву дел существует запрет на аудиозапись хода судебного разбирательства. При рассмотрении таких дел просто присутствующих в судебном заседании граждан нет и не может быть по определению. Фактически единственными пострадавшими от такого запрета являются именно адвокаты и в результате их доверители. Все остальные допущенные в закрытое судебное заседание профессионально возразить против неточностей в протоколе судебного заседания просто не могут.
Иногда в ловушку незамедлительного запрета на аудиозапись попадают сами же юристы, добившиеся удовлетворения ходатайства о проведении судебного разбирательства в закрытом режиме. В этом случае остается только обучиться скорописи, стенографии и т.п., а в тексте замечаний на протокол судебного заседания утверждать, что вы записали абсолютно все, а в протоколе что-то отражено неправильно. В глазах суда такие утверждения в замечании выглядят несколько легковесно. А суд, рассматривающий жалобу на решение / приговор, стоит перед выбором: верить вашим замечаниям на протокол, неизвестно на чем основанным, либо – протоколу судебного заседания, конечно же, составленному секретарем судебного заседания по сделанной им аудиозаписи судебного заседания. Ссылка на сделанную адвокатом в нарушение закона скрытую аудиозапись закрытого судебного заседания приведет к негативным для адвоката последствиям, в том числе и дисциплинарным.
Ни адвокатов, ни их доверителей такое дискриминационное положение дел устраивать не должно. В отличие от других участников процесса адвокат, связанный рамками адвокатской тайны, действительно нуждается в праве на аудиозапись любого судебного заседания, как открытого, так и закрытого. И необходимость эта сугубо процессуальная.
Позиция Конституционного Суда
Определением от 17 июня 2010 г. № 794-О-О Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданина А.В. Виноградова, которой оспаривалась конституционность ст. 241 УПК РФ в части, разрешающей вести аудиозапись судебного процесса только в открытом заседании. В своей жалобе в Конституционный Суд заявитель утверждал, что это законоположение, исключая возможность ведения аудиозаписи хода закрытого судебного заседания его участниками, лишает заинтересованных лиц права сослаться на нее при обосновании замечаний на протокол судебного заседания и при обжаловании приговора. По мнению заявителя, данная норма, нарушая его права на получение квалифицированной юридической помощи и на защиту от обвинения всеми не запрещенными законом способами, а также принцип равноправия сторон судопроизводства, противоречит ст. 45 (ч. 2), 48 (ч. 1) и 123 (ч. 3) Конституции РФ.
Конституционный Суд РФ не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению. Считаем, что аргументация определения должна быть приведена: «Регламентируя вопрос о фиксации хода и содержания судебного разбирательства, законодатель предусмотрел УПК РФ, что в протоколе судебного заседания, в том числе закрытого, обязательно указываются подробное содержание показаний допрошенных судом лиц, вопросы, заданные допрашиваемым, их ответы, обстоятельства, которые участники судебного разбирательства просят занести в протокол, и заявления, возражения и ходатайства лиц, участвующих в уголовном деле (п. 6, 10, 11 и 13 ч. 3 ст. 259). Согласно же ст. 260 данного Кодекса в течение трех суток со дня ознакомления с протоколом судебного заседания стороны могут подать на него замечания, подлежащие незамедлительному рассмотрению председательствующим; по результатам рассмотрения замечаний председательствующим в судебном заседании должно быть вынесено мотивированное постановление об удостоверении их правильности либо об их отклонении, которое вместе с замечаниями приобщается к протоколу судебного заседания. Приведенные законоположения не предполагают произвольное отклонение председательствующим поданных на протокол судебного заседания замечаний или лишение участников процесса возможности обжаловать само постановление об отклонении замечаний и ссылаться при обжаловании приговора на необоснованность такого отклонения, а в нормативной связи с другими положениями закона они не могут рассматриваться и как исключающие обязанность суда на основе принципа объективности вносить изменения в протокол судебного заседания в соответствии с поданными замечаниями.
Кроме того, поскольку в силу ч. 2 и 5 ст. 259 УПК РФ для обеспечения полноты протокола при его ведении нередко используются стенографирование, а также технические средства (фотографирование, аудио- и (или) видеозапись, киносъемка), письменный протокол судебного заседания в части, касающейся фиксации показаний и исследования иных доказательств, может в ходе судебного следствия рассматриваться как производное доказательство в сопоставлении с аудио- или видеозаписями, в которых непосредственно запечатлены ход и результаты судебного разбирательства (определение КС РФ от 2 июля 2009 г. № 1007-О-О). Соответственно, ч. 5 ст. 241 УПК РФ не может расцениваться как ущемляющая конституционные права заявителя в указанном им аспекте, поскольку уголовно-процессуальный закон содержит положения, гарантирующие достоверность фиксации хода и содержания судебного заседания».
Итак, фиксация хода и содержания закрытого судебного процесса Конституционным Судом признана достаточной. Более того, определение КС РФ по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит. Комментарии выводов Конституционного Суда, увы, представляются излишними. Каким же видится выход из сложившегося положения?
Необходимо внесение изменений в закон
Представляется необходимым изменить содержание подп. 6 п. 3 ст. 6 Федерального закона об адвокатской деятельности и адвокатуре и изложить его в следующей редакции: «6) фиксировать (в том числе с помощью технических средств) информацию, содержащуюся в материалах дела, по которому адвокат оказывает юридическую помощь, а также с помощью средств аудиозаписи фиксировать ход судебного разбирательства, соблюдая при этом государственную и иную охраняемую законно тайну». Таким образом законодательно будут зафиксированы особые полномочия адвокатов в закрытых судебных заседаниях. А необходимость наделения такими полномочиями обусловливается требованием Конституции о квалифицированной юридической помощи и обеспечении права на защиту.
Аудиозапись в качестве доказательства в суде
Не так давно коллегия Верховного суда обсуждала вопрос о признании аудиозаписей, сделанными сторонами судебного разбирательства, в качестве допустимого доказательства. Это нам кажется, что просто включить диктофон в беседе с человеком, а затем представить его в ходе судебного слушания – вещь вполне допустимая. Однако, если обратиться к букве закона становится ясно, что все не так просто.
Во-первых, нужно определить, насколько собеседник «человека с диктофоном» осведомлен о том, что его речь записывается.
Во-вторых, на какое именно устройство производится запись, в-третьих, где и при каких обстоятельствах эта запись делается, а также многое другое.
Главное, на что обратили внимание арбитры – это факт или отсутствие факта посягательства на личную жизнь. Это как раз и стало камнем преткновения в обсуждении данного вопроса. Собственно, если бы не это обстоятельство, звукозапись такого формата уже бы давно могла стать средством для защиты своих прав. В нашей статье мы постараемся детально изучить, что органы судебной власти вкладывают в понятие аудиозаписи, чем отличается «гражданская» аудиозапись от той, что производится правоохранительными органами, что нужно знать, когда включаешь диктофон в беседе с человеком и, конечно, где можно и нельзя заниматься записью.
На что ссылались судьи?
Если обратиться к текстам правовых документов, становится понятна некая «нерешительность» арбитров касаемо этого вопроса. В частности, существует запрет на скрытую фиксацию информации, установленный в статье 24 Конституции, гарантирующей равенство прав и свобод граждан, а также право на частную жизнь. Также в пункте 8 статьи 9 Федерального закона от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации», указано, что любой гражданин не вправе требовать от другого гражданина раскрывать сведения о его личной жизни, семейных тайнах против его воли. На основании этих предписаний судьи могут или принять, или наоборот – отвергнуть аудиозапись, представленную в суде в качества доказательства. В нашем случае идет четкое разграничение аудио фиксации на те обстоятельства и то место, где она была произведена. Более того, нам встретилось такое понятие, как «воля» того, чей голос записывают. Если она есть – пожалуйста, фиксируйте. Если нет, то и вопрос исчерпан. Однако, как мы с Вами понимаем, что сказанное умышленно «на диктофон» может существенно разниться с тем, что может сказать человек в отсутствии записывающего устройства. В виду этого, у нас остается последний пункт, в котором требуется разобраться – место и время, когда эта запись производилась. Именно на основании данных обстоятельств и будет принято решение судей. Обращаем Ваше внимание, что к этому вопросу нужно подойти максимально щепетильно, т.к. этот фактор может сыграть решающую роль в рассмотрении дела.
Частная жизнь / общественная жизнь
Как мы видим, законодатель ничего не пишет об общественной жизни, и все запреты распространяются исключительно на частную. Что относится к сферам личного пространства, по мнению государства? Приведем небольшой перечень:
Дом и семья, в которой человек состоит и живет;
Его переписка, содержание его телефонных разговоров, не относящихся к трудовой и общественной деятельности;
Аналогично все то же самое, что относится к членам его семьи и родственникам.
Из этого мы можем сделать вывод, что любая другая сфера, не относящаяся к дому и близким родственникам, признается государством как общественная жизнь, на которую не распространяются указанный нами выше закон и статья Конституции. Следовательно, все то, что человек говорит, скажем так, на работе в рамках рабочего времени, не должно быть чем-то «личным», а значит и закрытым от глаз и ушей общественности. Но как же быть в тех случаях, когда на работе обсуждаются коммерческие или государственный тайны в рамках компании или закрытого ведомства? Об этом немного позже. Однако, любой другой диалог, не относящийся к конфиденциальной информации, может быть записан даже без ведома собеседника в целях, не направленных на уничижение его личности, а также на создание ложно негативного образа в глазах общественности. Здесь уже будет посягательство на его личную жизнь. Вот такая интересная «вилка».
Как записывается голос
В рамках описываемого нами вопроса ключевую роль будут играть средства, с помощью которых и проводится аудиозапись. Так, существует Федеральный закон от 12 августа 1995 г. №144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», согласно которому правоохранительные органы вправе использовать специальные технические устройства для слежения за подозреваемым, записи его разговоров, а также производить прочие мероприятия, направленные на сбор данных о каком-то конкретном лице или группе лиц. К этим устройствам относятся всевозможные датчики, жучки, сенсоры и прочие «шпионские штучки», доступ к которым есть только в специализированных ведомствах. Обычный гражданин не имеет права использовать их в своих целях, а в некоторых случаях даже хранить. Следовательно, мы говорим сейчас исключительно о диктофонах, как отдельно взятых устройствах, или о приложениях в смартфонах, получивших широкое распространение среди рядовых граждан. Стоит отметить, что техническое усовершенствование этих гаджетов настолько шагнуло вперед, что даже в неблагоприятных для записи обстоятельствах (шум на улице, гул в помещении, удаленность источника звука и т.д.) пользователь может добиться приемлемого качества записи. Это обстоятельство не заставляет судей классифицировать данные устройства в качестве «специализированных», собственно, поэтому данные устройства и являются основным средством для сбора данных.
При каких обстоятельствах можно записывать собеседника?
Как мы писали выше, место, обстоятельства и содержание являются определяющими факторами в принятии решения о признании аудиозаписи в качестве доказательства в суде. Соответственно, все то, что так или иначе относится к личной жизни остается запрещенным для записи без ведома говорящего. Разберем ситуацию, при которой запись на диктофон должна быть принята судьями в обязательном порядке.
Предположим, что работник ООО «Диоксио сфера» долгое время находится в напряженных отношениях со своим непосредственным руководителем. Периодические «стычки» с начальником существенно омрачают жизнь работника, и поэтому он решается его проучить, подав иск в суд на основании оскорблений, опускаемых в его адрес. Он понимает, что без доказательств в суде его иск, с большей долей вероятности, не будет удовлетворен. Для того, чтобы обеспечить себя доказательной базой сотрудник «Диоксио сферы» вооружается приложением в своем смартфоне и незаметно включает запись разговора в момент очередной «перепалки с начальником». На его «радость» он в очередной раз слышит оскорбительные и уничижительные фразы и обороты речи в свой адрес. После того, как ссора прекращается, он сообщает своему руководителю о том, что намерен подать на него в суд за оскорбления, которые тот опустил в его сторону. Проходит время, и мы уже видим наших героев в зале суда. Адвокат ответчика сообщает, что наш работник клевещет на своего руководителя, в связи с чем он от лица своего клиента намерен подать встречный иск. Адвокат работника просит у суда представить неопровержимые доказательства правоты своего подопечного. Суд выносит решение ознакомиться с нашей аудиозаписью в ходе судебного слушания. С учетом того, что в ней присутствуют отчетливо слышимые оскорбления и ругательства начальника, судья имеет право учесть данный материал при вынесении приговора, если идентификация места и времени записи не требуется.
Рассмотрим иную ситуацию. Наш сотрудник опасается за компрометацию коммерческой тайны, сохранность которой находится в поле его ответственности. Ему известно о неких переговорах своего коллеги касаемо этой темы с руководством компании, являющейся конкурентом. Далее он решается на то, чтобы вывести своего коллегу «на чистую воду», и подстраивает возможность записи его речи в момент очередного диалога с конкурентами. Не так важно, как он собирается это сделать, главное, что этот диалог должен будет состояться в доме его коллеги, т.е. на его частной территории. Затем этот диалог фиксируется и предстает в суде. В данном случае, неизвестно, какое решение примет судья – будет или не будет учитывать данную запись в ходе судебного разбирательства даже с учетом того, что она содержит компрометирующую коллегу информацию. На лицо – проникновение в частную жизнь и на данном этапе суд может расценить звукозапись в таких обстоятельствах неправомерной. Более того, инициатора звукозаписи при грамотно выстроенной линии защиты ответчика можно привлечь к уголовной ответственности по статье 137 УК РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни», по которой предполагается либо штраф в размере 200 тысяч рублей, либо лишение свободы сроком до пяти лет в зависимости от тяжести преступления.
На данных примерах мы делаем вывод, что использование аудиозаписи в качестве доказательства в суде должно быть использовано сторонами разбирательства с учетом незыблемого правила, отраженного в Конституции – недопущения посягательств на частную жизнь. Понятие частной жизни имеет достаточно прозрачные границы, когда идет речь об общественных вопросах на частной территории, как это представлено в одном из наших примеров. К сожалению, наше законодательство несовершенно, но разве оно может быть другим? Закон и формируется в целях регулирования нашей жизни, но как можно описать «словами» всю ее многогранность? Пожалуй, это уже философский вопрос, ответ на который, к сожалению, нам ничего не дает. Нам остается только следовать тому, что уже утверждено и анализировать судебную практику для того, чтобы понимать, на что мы можем или не можем рассчитывать в суде.
Желаем вам быть в стороне от судебных разбирательств и до новых встреч!
Источники:
http://www.garant.ru/article/1091694/
http://zakon.ru/blog/2019/3/6/audiozapis_kak_sredstvo_dokazyvaniya_v_grazhdanskom_processe_-_effektivno_ili_net
http://www.advgazeta.ru/arhivnye-zapisi/pravo-na-audiozapis/
http://scloud.ru/blog/audiozapis_v_kachestve_dokazatelstva_v_sude/
