Почему дело карауловой рассматривает военный суд

Александру Иванову окончательно обвинили в попытке вступить в ИГ

Следственное управление ФСБ РФ завершило расследование уголовного дела студентки второго курса философского факультета МГУ Александры Ивановой (Варвары Карауловой), пытавшейся весной прошлого года перейти через турецко-сирийскую границу, чтобы примкнуть к боевикам запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ). В окончательной редакции подследственную Иванову обвинили в попытке участия в террористической организации (ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ), после чего она приступила к ознакомлению с материалами своего дела.

Адвокат Сергей Бадамшин сообщил вчера «Ъ», что 26 августа его подзащитной Александре Ивановой следователь ФСБ предъявил обвинение в окончательной редакции, после чего она приступила к ознакомлению с 13 томами уголовного делом. «Моя подзащитная не признает вины,— заявил «Ъ» господин Бадамшин,— но раньше, насколько я могу судить, признавала. Хотя веры тем показаниям у меня нет. В начале следствия меня не пускали к подзащитной, поэтому ее интересы представляли адвокаты по назначению. Не исключаю, что в этих условиях она могла себя оговорить».

Как Варвару Караулову арестовали по подозрению в попытке вербовки

Адвокат пояснил «Ъ», почему во всех документах студентка Караулова значится теперь Александрой Ивановой. «Когда история с ее возвращением на родину получила большой общественный резонанс, за студенткой толпами ходили журналисты в надежде получить интервью,— сообщил господин Бадамшин.— В итоге все это так надоело Варваре, что летом прошлого года она решила начать новую жизнь и сменила имя и фамилию на Александру Иванову». Но и под новым именем студентка, установили сотрудники ФСБ, продолжила переписку со своим знакомым Айратом Саматовым, вербовавшим в российских социальных сетях бойцов для запрещенного ИГ. Чем вербовщик прельстил студентку, адвокат Бадамшин пояснять не стал, сославшись на тайну следствия, но заметил: «На эту тему сотрудники ФСБ нагромоздили множество домыслов и предположений, которые мы намерены опровергнуть».

Согласно установленной процедуре, после ознакомления обвиняемой и ее защиты с уголовным делом оно будет направлено в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения, а затем и в суд для рассмотрения по существу. «Думаю, что на ознакомление подзащитной потребуется не больше недели,— заверил «Ъ» господин Бадамшин.— Она довольно быстро читает предоставленные ей следствием материалы, поскольку не намерена затягивать данный процесс». Если прокуратура согласится с выводами следствия, оценку собранным им доказательствам даст Московский окружной военный суд, в котором теперь рассматриваются уголовные дела о совершении преступлений террористической направленности.

Как переписку Варвары Карауловой сверяли с буквой закона

Как уже сообщал «Ъ», Александра Иванова в июне прошлого года втайне от родителей и знакомых вылетела в Турцию, а затем с 13 другими гражданами России попыталась перебраться в Сирию. Однако благодаря тому, что ее родители и нанятый ими адвокат подняли шум в СМИ и вовремя обратились в посольство РФ в Турции, автобус с россиянами был задержан пограничниками, а сами они возвращены на родину. Привлекать к уголовной ответственности студентку сотрудники СКР первоначально не стали, возбудив уголовное дело в отношении уроженца Татарстана Айрата Саматова, который приглашал ее в ИГ.

Но сотрудники ФСБ, отслеживавшие всю электронную переписку Александры Ивановой и после возвращения на родину, установили, что она продолжила контакты с Саматовым, которого просила помочь ей в организации нового побега в Сирию. В результате в октябре 2015 года студентка была задержана чекистами, а после предъявления обвинения в «попытке участия в террористической организации» ИГ арестована судом и помещена в СИЗО «Лефортово».

Как расследовали дело Варвары Карауловой

ТАСС-ДОСЬЕ. 16 апреля 2019 года Вологодский городской суд удовлетворил ходатайство об условно-досрочном освобождении Варвары Карауловой (она же Александра Иванова), осужденной за попытку примкнуть к запрещенной в РФ террористической группировке «Исламское государство» (ИГ).

Редакция ТАСС-ДОСЬЕ подготовила материал об уголовном деле и суде в отношении Карауловой (Ивановой).

Попытка побега в Сирию

28 мая 2015 года в московскую полицию поступило заявление о пропаже 19-летней Варвары Карауловой, студентки второго курса философского факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова (МГУ), поданное ее родителями. Девушка увлекалась изучением ислама и арабского языка и незадолго до своего исчезновения оформила загранпаспорт. Вскоре выяснилось, что Караулова вылетела из Москвы в Стамбул (Турция). Ее объявили в международный розыск.

4 июня 2015 года сотрудники турецкого отделения Интерпола задержали Караулову и еще 12 граждан РФ при попытке перехода турецко-сирийской границы в окрестностях г. Килис. Предположительно, россияне прибыли в Турцию с целью пройти через южную границу в Сирию и присоединиться к боевикам ИГ. 5 июня Следственный комитет России начал доследственную проверку возможной вербовки Варвары Карауловой в экстремистское сообщество. По итогам проверки было принято решение не возбуждать против девушки уголовное дело. При этом СК возбудил дело в отношении вербовщика (по данным СМИ — уроженца Татарстана Айрата Саматова), который направлял Варвару в Сирию для участия в деятельности ИГ.

12 июня 2015 года отец студентки перевез ее в Москву из Стамбула. Побег дочери он объяснял влюбленностью Варвары в вербовщика террористов. Вскоре после возвращения из Турции Варвара взяла в вузе академический отпуск и сменила имя, став Александрой Ивановой.

Арест и следствие

27 октября 2015 года СМИ сообщили об аресте вербовщика Ивановой. В тот же день в московской квартире девушки прошел обыск. СМИ сообщали, что найдены «неопровержимые доказательства» того, что Иванова и после возвращения в Москву продолжала поддерживать связь с вербовщиком. Сама студентка была арестована на следующий день по подозрению в приготовлении к преступлению (часть 1 статьи 30 УК РФ), предусмотренному частью 2 статьи 205.5 УК РФ («участие в деятельности организации, которая в соответствии с законодательством РФ признана террористической»). Студентка была помещена в московское СИЗО «Лефортово». Срок ее ареста впоследствии многократно продлевался: по мнению следователей, Иванова могла продолжить заниматься преступной деятельностью или скрыться.

10 ноября 2015 года студентке было предъявлено официальное обвинение. Оглашая материалы дела, судья сообщила, что Иванова полностью признала свою вину.

7 апреля 2016 года адвокат студентки Сергей Бадамшин сообщил, что по результатам судебно-психиатрической экспертизы, проведенной специалистами НИИ им. Сербского, его подзащитная признана вменяемой.

26 августа 2016 года Следственное управление ФСБ России завершило расследование дела, предъявив Александре Ивановой обвинение в окончательной редакции. Адвокат Сергей Бадамшин сообщил в интервью газете «Коммерсантъ», что его подзащитная «не признает вины», хотя «раньше признавала». Он не исключил, что в начале следствия, когда его не пускали к подзащитной, Иванова могла себя оговорить.

22 сентября 2016 г. гособвинение попросило рассматривать дело в закрытом режиме, так как в материалах дела содержатся секретные сведения. Защита и сама обвиняемая настаивали на открытом заседании. Адвокат Бадамшин утверждал, что в деле есть «всего один лист», где изложены секретные данные сотрудника Федеральной службы безопасности (ФСБ) России.

27 сентября 2016 года Европейский суд по правам человека подтвердил получение жалобы Александры Ивановой, касающейся помещения студентки под арест, а также нарушений, допущенных, по мнению адвокатов, в ходе расследования ее дела.

Судебный процесс и после приговора

Дело было передано в Московский окружной военный суд, который назначил начало слушаний по существу на 5 октября. Судья Александр Абабков сообщил, что процесс будет проходить в открытом режиме. Из оглашенного прокурором в суде обвинительного заключения следовало, что Иванова (на тот момент — Караулова) приняла решение вступить в ИГ, присоединившись к группировке «Бадр», и могла осуществлять диверсионную деятельность на территории Сирии или в Европе путем самоподрыва. По версии следствия, студентка с помощью интернет-мессенджера вступила в контакт с неустановленным лицом, чтобы попасть в одно из подразделений, которым управлял некий Абдух Хакин; в Турции Караулову встретили и перевезли на конспиративную квартиру в город Килис, где она была задержана спецслужбами. Обвиняемая заявила в суде, что не признает вину в попытке участия в деятельности ИГ.

31 октября 2016 года председатель коллегии судей, оглашая материалы дела, сообщил, что в 2015 году врачи психиатрической клинической больницы №1 им. Н. А. Алексеева (Москва) поставили Карауловой диагноз «шизотипическое расстройство личности», которое характеризуется склонностью к социальной изоляции и странностям в поведении.

17 ноября 2016 года Иванова заявила в суде, что изначально дала признательные показания из страха получить длительный тюремный срок. Кроме того, девушка рассказала, что общалась с Айратом Саматовым с 2012 года и ради него приняла ислам. В 2014 году мужчина уехал в Сирию, после чего в марте 2015 года она «вышла замуж по скайпу» (имеется в виду интернет-мессенджер Skype) за некоего Надира, также находившегося в Сирии. Далее, по ее словам, Саматов вышел на связь с ней и рассказал, что Надир состоит в ИГ, после чего Караулова передумала улетать к виртуальному мужу. В дальнейшем с обвиняемой связалась некая девушка, которая предложила ей уехать в Сирию, объяснив, что там есть возможность выйти замуж. Обвиняемая, надеясь найти в Сирии Саматова, согласилась.

18 ноября 2016 года пресс-служба МГУ сообщила, что Александра Иванова отчислена c философского факультета университета по собственному желанию.

21 декабря 2016 года обвиняемая выступила с последним словом, заявив, что не может себя простить за случившиеся, назвала свою любовь к вербовщику террористической организации «больной и неадекватной». Также она поблагодарила суд за внимательное отношение к ней.

Обвинение требовало назначить Карауловой (Ивановой) наказание в виде пяти лет колонии общего режима и штрафа в 150 тыс. руб.

22 декабря 2016 года суд признал Караулову (Иванову) виновной и приговорил ее к 4 годам и 6 месяцам колонии общего режима. При этом ей было засчитано в срок наказания время, которое она провела в СИЗО, — один год и два месяца.

26 апреля 2017 года адвокат осужденной Сергей Бадамшин рассказал журналистам, что девушку этапировали для отбытия наказания в женскую колонию №1 Вологодской области.

22 января 2018 года отец осужденной Павел Караулов в эфире радиостанции «Эхо Москвы» рассказал, что его дочь обратилась с просьбой о помиловании к президенту РФ Владимиру Путину.

20 марта 2019 года Сергей Бадамшин сообщил ТАСС о том, что он подал в Вологодский городской суд ходатайство об условно-досрочном освобождении Карауловой (Ивановой) от отбывания наказания.

Председатель суда: Если бы о Карауловой не писали, обошлось бы без шумихи

Председатель Московского окружного военного суда в интервью Sobesednik.ru прокомментировал дело Варвары Карауловой

Председатель Московского окружного военного суда в интервью Sobesednik.ru прокомментировал дело Варвары Карауловой.

29 декабря 2016 года исполняется 96 лет со дня образования Московского окружного военного суда. Сейчас Московский окружной военный суд является одним из основных ньюсмейкеров — количество упоминаний в прессе колоссальное, а связано с громкими судебными процессами, которые проходили или проходят в суде. Например, дело Варвары Карауловой, процесс об убийстве Бориса Немцова и многочисленные разоблачения подозреваемых в терроризме.

Свежие новости о процессе по делу Варвары Карауловой, в котором сегодня был оглашен приговор, читайте на странице «Новости дня».

Нашумевшие дела специально для Sobesednik.ru комментирует председатель Московского окружного военного суда Вячеслав Осин.

— Во-первых, хочу заметить: для нас нет важных и неважных, значимых и незначимых дел, — подчеркнул в начале разговора наш собеседник. — Да, сложилось так, что в настоящее время в Московском окружном военном суде рассматривается целый ряд уголовных дел, имеющих большой общественный резонанс. Но при рассмотрении как этих уголовных дел, так и других для нас были и остаются на первом месте принципы объективности, беспристрастности и законности. Хотелось бы и представителям средств массовой информации пожелать объективности в освещении работы судов и не спешить обвинять их в предвзятости, если какие-либо решения или действия суда просто не понятны.

— Почему не все корреспонденты могут свободно попасть в залы судебных заседаний по этим «громким» делам?

— Дело в том, что на начало процесса по убийству Бориса Немцова к нам аккредитовались более сорока телевизионных каналов — как отечественных, так и зарубежных. И это не считая фотокорреспондентов и представителей агентств и печатных СМИ, которых было более ста. Разместить такое количество журналистов в судебных залах, которые у нас имеются, практически невозможно. Поэтому я прошу с пониманием относится к данной ситуации — ничьих злых умыслов против свободы слова нет.

— А дело Варвары Карауловой — почему оно стало таким громким?

— Это вопрос к вашим коллегам-журналистам. Если бы об этой девушке не написала пресса, она не была бы бывшей студенткой МГУ, думаю, обошлось бы без шумихи.

— Еще одно любопытное событие: депутат Государственной Думы Наталья Поклонская, бывший прокурор республики Крым, в прессе высказала свое несогласие с приговором суда представителям «золотой молодежи», гонявших на «Гелендвагене». А что Вы думаете по этому поводу?

— Во-первых, если кто-либо из участников судебного заседания (осужденный, прокурор, защитник) не согласен с судебным постановлением, он может обжаловать его в апелляционном и кассационном порядках в вышестоящие судебные инстанции.

Что касается непосредственно заявления Натальи Поклонской: высказывать свое мнение, не зная доказательной базы, обстоятельств, установленных в суде, по меньшей мере некорректно и неуважительно по отношению к суду. Суд принимает решения не потому, что хочется. Выслушал одну сторону, вторую — и решение изложили в судебном решении, исходя из буквы закона. Вот на западе попробуйте скажите, что суд не прав — получите шесть месяцев тюрьмы. В Америке. За неуважение к суду. Повестку вручили, не пришел — столько же! И у нас надо культуру формировать. Поэтому у меня пожелание: чтобы люди относились с уважением к суду и его решениям.

— Принято считать, что россияне судам мало доверяют — слышишь то там, то тут: «Cудебное решение куплено!»

— Относительно того, что якобы люди не доверяют суду, возражу вам. За последние годы количество обращений в суды возросло в разы. В суды всех инстанций. Разбираются не какими-либо другими методами, а именно через суд — значит, доверие все же есть, и немало.

Сказать, что суды все коррумпированы и предвзяты — это огульное и несправедливое обвинение. За наш коллектив, например, я ручаюсь. Это все порядочные люди, которые честно исполняют свой долг.

Случаев, когда пытались дать взятку, я не знаю — мы в окружном суде стараемся не вести диалог с участниками судебного заседания вне заседания. Пожалуйте в зал, зайдет судья в мантии, начнется судебный процесс — говорите что хотите. Но чтобы где-то за закрытой дверью — нет такого.

«В атаку не ходил, но в засады попадали»

— Вячеслав Александрович, расскажите немного о себе. Как Вы пришли в эту профессию?

— В детстве, как и многие мои сверстники, я хотел стать военным, вот почему успешно поступил, а затем и с отличием закончил Харьковское авиационное командное училище связи, несколько лет прослужил на различных офицерских должностях в военно-воздушных силах Дальневосточного военного округа.

Позднее закончил Всесоюзный заочный юридический институт, филиал в Хабаровске. По окончании вуза связал свою жизнь с военно-судебной системой, став начальником канцелярии военного трибунала Среднеазиатского военного округа. Ровно через год я получил назначение в Афганистан. В этой стране было создано три военных трибунала, я служил в одном из них. Сам в атаку не ходил, но в засады попадали. Ведь передвигались между гарнизонами, как правило, по территории, занятой боевиками.

Командировка длилась два года, после этого я был назначен на судебную должность — членом военного трибунала Рязанского гарнизона. Затем был Североморск, где я служил заместителем председателя гарнизонного военного суда.

— А за что Вы награждены орденом Красной Звезды?

— В указе о награждении было написано: «За образцовое выполнение своих обязанностей в условиях, связанных с риском для жизни». Подвигов я не совершал, но за два года службы в Афганистане исколесил по этой стране не одну сотню километров чаще всего на БТР и БМП, несколько раз участвовал в боестолкновениях, и, несмотря на экстремальные условия, все задачи выполнялись в срок и в полном объеме.

— Сначала Дальний Восток, потом Азия, затем Афганистан, Рязань и Север — интересная география! А как Вы очутились в самом центре столицы?

— На Арбат в окружной суд я пришел уже в звании подполковника юстиции в 1995 году. Начал свою судейскую деятельность в Москве в судебной коллегии по уголовным делам. Бандитизм, убийства, изнасилования с тяжкими последствиями… Многие дела были связаны с выездами в другие города региона, так что дома был редким гостем. Работа занимала все время, но была очень интересной, позволяющей и дальше расти в профессиональном отношении.

В течение двух десятков лет я занимал разные судейские должности в Московском окружном военном суде: был помощником председателя, в качестве заместителя председателя суда возглавлял судебные коллегии по гражданским и уголовным делам, курировал кассационную группу. В ноябре 2015 года Указом Президента Российской Федерации назначен председателем Московского окружного военного суда.

— Вы уже год занимаете эту высокую должность. Наверняка столкнулись и с проблемами?

— Немного переживаю, что несколько меньше времени удается уделять непосредственно судебной работе — все же эта работа моя любимая. Но в должности председателя суда приходится заниматься по большей части организационными вопросами, материально-техническим обеспечением, кадрами. Но это обычная история для руководителя, я не ропщу.

Что удалось? Сохранить коллектив, это самый большой аспект. Сохранен настрой, отношение к делу.

— А текучка кадров большая?

— Среди судей — нет. Среди сотрудников аппарата — увы. Это связано с очень низкими зарплатами. Скажем, помощник председателя суда (а к нему предъявляются повышенные требования: не менее двух лет на госслужбе, высшее юридическое образование, запрещено заниматься иной оплачиваемой деятельностью, кроме преподавательской и научной) получает оклад 5 885 рублей. Плюс доплаты, минус подоходный налог — итого 20 тысяч с копейками на руки. Это человек с опытом работы! У секретаря судебного заседания оклад 4 708 рублей. И как жить, особенно в Москве?

— А ведь среди обывателей бытует убеждение, что судьи очень хорошо живут.

— В отличие от многих других профессий, денежное вознаграждение и иные виды материального обеспечения судей регулируются Законом Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и Федеральным законом «О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации». Поэтому каждый, открыв эти нормативные акты, может посчитать средний доход судей.

— Испытывали ли Вы когда-нибудь давление при принятии решений?

— Все годы моей работы в качестве как судьи, так и руководителя я не испытывал никакого давления извне, мне никто не мешал принимать взвешенные решения. Не было ни советов, ни рекомендаций. И за это надо сказать большое спасибо руководству судов всех уровней, с кем мне довелось работать. Мои учителя ставили и ставят вопрос предельно четко: судья должен принимать решения строго по закону и внутреннему убеждению. Безусловно, мы советуемся в сложных случаях, но только в том смысле, как толковать ту или иную норму права. Наше решение, принятое коллегиально, становится пилотным, на него ориентируются другие судьи, особенно в гарнизонах. Все судейские решения должны быть законными и обоснованными. В этом я вижу смысл деятельности всего суда. В этом суть и смысл работы федерального судьи — глубоко изучить дело и вынести решение по закону и совести.

— Спасибо Вам, уважаемый Вячеслав Александрович, за интересный и содержательный разговор. В заключение пожелаете что-нибудь своим коллегам перед праздником?

— Да, конечно: пользуясь случаем, хочу поздравить всех ветеранов, судей и сотрудников аппарата Московского окружного военного суда с нашим праздником. Желаю всем здоровья, терпения, человеческого счастья, душевного равновесия и дальнейших успехов во всех праведных делах и начинаниях.

Как Военный суд судил Дантеса за убийство Пушкина: немного из истории военных судов в России

Еще в VII веке за проступки ратных людей учреждались уголовные наказания, и виновные подлежали суду. Новый виток развития военно-уголовное законодательство получило в XVI–XVII веках. Так, при царе Иване Грозном над провинившимися стрельцами чинили «суд и расправу» в «приказной избе».

В 1715–1716 годах поэтапно был введен в действие написанный при личном участии Петра I Воинский устав, который без преувеличения стал эпохой в деле становления российской государственности и армии, а также создания новых военных судов и военно-судебных актов.

Первый гарнизонный суд был образован указом Петра I для рассмотрения преимущественно дел о лицах, уклонявшихся от военной службы и задержанных в Москве. На первых порах обязанности военных судей выполняли не профессиональные юристы, а назначенные для рассмотрения конкретных дел обычные офицеры из войск. Но уже тогда в состав военных судов входили юристы — аудиторы, которые оказывали этим офицерам необходимую помощь. Последнее слово по делам, рассматриваемым военными судами, оставалось за царем. Например, по делу в связи с дуэлью Пушкина и Дантеса военный суд на основании Воинского устава Петра I приговорил Дантеса к повешению. Однако царь с приговором не согласился и распорядился выслать осужденного «с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты».

14 октября 1918 года за подписью Троцкого был опубликован приказ № 94, который гласил: «Сформировать Военно-Революционный трибунал при Революционном Совете Республики». В ноябре 1918 г. это учреждение было переименовано в Революционный Военный Трибунал Республики и 8 декабря 1918 года провело свое первое распорядительное заседание. Эта дата и вошла в историю военных трибуналов как начало их организованной деятельности.

Среди девяти окружных и трех флотских военных судов Московский окружной военный суд — самый крупный военный суд России. В соответствии с уголовно-процессуальным законом ему подсудны по первой инстанции уголовные дела, связанные с убийством двух и более человек, похищение человека организованной группой, изнасилование несовершеннолетних, пиратство, организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, дела, связанные с государственной тайной и другие. В то же время он является судом апелляционной и кассационной инстанций для 20 гарнизонных военных судов, расположенных на территории 19 субъектов Российской Федерации и в Приднестровском регионе Молдавской Республики. Ежегодно окружным и подведомственными ему гарнизонными военными судами рассматриваются более 20 тысяч различных дел и материалов.

С 2015 года Московскому окружному военному суду наряду с Северо-Кавказским и Приволжским окружными военными судами подсудны по первой инстанции уголовные дела, связанные с терроризмом, захватом заложников, угоном воздушных судов. Только за 2016 год таких дел было рассмотрено более 80, причем дела рассматривались в различных городах по всей территории Российской Федерации.

Дело Варвары Карауловой: любовь, ислам и три несостоявшихся замужества

Варвара Караулова находится в заключении уже больше года

В Московском окружном военном суде на процессе по делу студентки МГУ Варвары Карауловой, которую обвиняют в попытке примкнуть к запрещенной в России группировке «Исламское государство», выступила сама подсудимая, после чего ее в течение трех часов допрашивал председательствующий судья Александр Абабков.

По сути дела, суд и публика впервые услышали историю Варвары Карауловой в ее собственном изложении и во всех подробностях: от момента ее знакомства со своим будущим возлюбленным, склонившим ее принять ислам, а затем ставшим причиной ее неудавшегося бегства в Сирию, и до допросов в следственном управлении ФСБ, где, по ее словам, следователь Агузаров обманом убедил ее признать свою вину.

Судья Абабков никак не ограничивал ее рассказ. Более того, когда стороны обвинения и защиты задали Карауловой по несколько вопросов, судья приступил к допросу сам, досконально переспрашивая подсудимую обо всех моментах и деталях, которые она упустила в своем выступлении.

Варвара Караулова, в сентябре прошлого года официально сменившая имя на Александру Иванову, обвиняется «в приготовлении к участию в деятельности террористической организации».

Студентка философского факультета МГУ имени Ломоносова пропала в мае 2015 года. Вскоре выяснилось, что она тайно улетела в Турцию и была там задержана при попытке перехода через границу с Сирией. Из Турции она была депортирована на родину, попала под наблюдение ФСБ и оказалась арестована в октябре прошлого года, после того как спецслужбы сочли, что она продолжает общаться с вербовщиком из «Исламского государства» и якобы вынашивает планы повторного побега в Сирию.

В начале процесса Караулова (Иванова) объявила, что отказывается от признательных показаний и не признает себя виновной.

Первый жених

В изложении Варвары Карауловой все ее злоключения — это история ее виртуального любовного романа с молодым человеком по имени Влад, с которым она познакомилась в группе болельщиков ЦСКА социальной сети «ВКонтакте», которого она никогда не встречала «в реале» и который в конечном итоге оказался не таким уж молодым боевиком «Исламского государства» Айратом Саматовым.

«Просто человек, с которым мне нравилось разговаривать, про футбол, про житейские дела. Эта переписка становилась все значимее для меня. Симпатия переросла в любовь. Он не присылал никаких фотографий, я думала, что стесняется. Теперь мне кажется, что он намеренно делал так, что мы не могли встретиться», — рассказывает Варвара (Александра).

Несмотря на стопроцентную виртуальность романа, эти отношения очень быстро начали влиять на реальную жизнь девушки.

«Молодой человек» бешено ревновал ее к любым представителям мужского пола, так что Варвара, по ее словам, в какой-то момент вообще перестала здороваться с мужчинами.

«В феврале или марте 2014 года у него начали проскальзывать темы, связанные с исламом. До этого он себя позиционировал как человека, исповедующего неоязычество. Я думала, что это какое-то культурное направление. И тут появились темы ислама», — рассказала подсудимая.

Дело Карауловой. Как студентка МГУ стала «самым страшным игиловцем»

21 декабря 20-летняя Варвара Караулова, обвиняемая в попытке присоединения к ИГИЛ, запрещенному в России, выступит с последним словом. Вскоре будет вынесен приговор. На последнем заседании гособвинитель попросил суд приговорить Караулову к пяти годам колонии общего режима. Зоя Светова — о том, как студентка философского факультета МГУ превратилась в «пособника террористов».

Судебный процесс, который заканчивается в Московском окружном военном суде, войдет в историю как «судилище о приготовлении». На скамье подсудимых — красивая молодая девушка, гособвинение считает ее потенциальной смертницей, которая собиралась примкнуть к запрещенному в России Исламскому государству, чтобы потом, обучившись всем террористическим навыкам, вернуться в Россию и взорвать себя.

Никаких доказательств этих намерений в обвинительном заключении нет, не прозвучали они и в показаниях свидетелей на суде.

Выступая в прениях, прокурор Михаил Резниченко выразил категоричную позицию: «Разделяя идеологию запрещенной в России организации ИГИЛ, подсудимая решила принять участие в ее деятельности и вступила в контакт в whatsapp c членом ИГ и договорилась о своей переправке на Ближний Восток. Осуществить свои намерения она не смогла по не зависящим от нее обстоятельствам».

Караулова уехала в Турцию, пыталась перейти турецко-сирийскую границу, там ее разыскал отец. Он вернул дочь в Москву, где ее встретили сотрудники ФСБ, сразу предложившие ей сотрудничество в разоблачении вербовщиков ИГИЛ. Арестовали Караулову через пять месяцев, когда она отказалась переписываться с вербовщиком ИГИЛ под контролем спецслужб и решила начать новую жизнь, сменив имя и фамилию на Александру Иванову.

Любовь по фотографии

Как говорит сама Караулова, на первых допросах она дала признательные показания под давлением следствия, оговорила себя, используя формулировки следователя, а адвокат вообще пришел к концу допроса.

Когда же к ней допустили защитников, с которыми заключила соглашение ее мать, девушка от первоначальных показаний отказалась.

На суде она подробно рассказала, как четыре года назад начала переписываться в социальных сетях с незнакомым ей человеком, представившимся болельщиком ЦСКА. Вначале он назвался Владом, а потом Айратом Саматовым. Только когда Варя уже оказалась в Турции, он назвал свое настоящее имя и прислал фото.

Саматов показался Варе интересным собеседником, они стали переписываться на разные темы и вскоре начали обсуждать ислам. Постепенно дружба переросла во влюбленность. По словам ее мамы Киры Карауловой, у Вари не было друзей, не было молодого человека, и она проводила много времени в интернете. Несколько лет назад родители Карауловой разошлись, и расставание оказалось болезненным для всех: Варя замкнулась в себе и переписка стала для нее отдушиной.

Саматов уговорил ее приехать к нему в Сирию и, поддавшись на его уговоры, девушка сбежала из дома, не предупредив родителей.

Прокурор Михаил Резниченко не верит в романтическую версию побега Карауловой. «Можно ли влюбиться в фотографию?» — удивлялся гособвинитель на суде. Варя Караулова слушала его выступление в клетке для подсудимых. В бордовой кофте и джинсах, она ничем не напоминала ту фанатичную мусульманку из обвинительного заключения, которая совершала намазы в туалетных комнатах МГУ, тайком переодевалась в хиджаб, выходя из дома, и вынашивала планы стать снайпером или взорваться в России. Когда, заканчивая свою речь в прениях, прокурор Резниченко заметил, что не верит в искренность Карауловой, она заплакала.

«Меня оскорбили слова прокурора, — сказала она, обращаясь к суду. — Любовь по переписке началась не сегодня, весь вопрос в том, насколько эти отношения были долговечными и сохранилась бы они, если бы мы встретились. Сейчас я считаю, что нет. Тогда я думала иначе, считая, что наши симпатии, не основанные на физическом общении, еще сильнее, чем обычно».

Фото: Руслан Карпов / Metronews

Нейролингвистическое программирование

Те, кто знал Варю до ареста, замечают, как девушка изменилась за год, который она провела за решеткой. Об этом же говорит ее адвокат Сергей Бадамшин, впервые увидевший ее через два месяца после ареста: «По сравнению с тем запуганным, пребывающим в депрессии ребенком, которого я увидел в изоляторе, сейчас Варя — цветущая девушка. На первой нашей встрече в декабре 2015 года я спросил ее: «Что такое радикальный ислам?», она не смогла мне пояснить. И сейчас на суде она говорила о том, что она — агностик, с огромным уважением относится к исламу и очень переживает, ей неприятно, что в ислам она пришла через этих проходимцев, через неправильное понимание ислама».

«Искаженное понимание ислама, преподанное проходимцами неопытной девушке, привело ее к большому отчуждению от семьи, от окружающих, — считает Бадамшин. — Саматов, с которым переписывалась Караулова, действовал по простой схеме НЛП (нейролингвистическое программирование): я — герой, ты — никто, но я тебя люблю и без тебя жить не могу. Все это вместе с гремучей смесью непонятного нового для подсудимой ислама обрушилось на ее подвижную психику, и она не выдержала. Под влиянием Саматова Варя потеряла интерес к учебе. За все время общения с ней сам Саматов не сказал правды ни о себе, ни о своих истинных целях и намерениях, ни об истинных целях и способах их достижения Исламским государством».

«Мыльная опера»

История любви Вари Карауловой и «игиловца» Айрата Саматова — это драматическая история, почти «мыльная опера». Я беру «игиловец» в кавычки, потому что никто — ни следствие, ни суд, ни адвокаты, ни сама Варя доподлинно не знают, сколько человек скрывалось за именем «Айрат Саматов». В какой-то момент их переписка оборвалась, Варя узнала, что он уехал в Сирию, и тут же в социальных сетях нашлись «братья и сестры по исламу», которые предложили ей заключить брак с неким Надиром. На суде Караулова рассказывала, что она решила заключить брак по скайпу с этим виртуальным супругом, «желая задеть Саматова». Через некоторое время в переписке снова появился Саматов, который убедил возлюбленную в фиктивности брака по скайпу. И через какое-то время опять пропал. Снова обида, снова чувство предательства. Снова желание отомстить. Снова добрые «сестры» из социальных сетей: именно такая сестра по имени Иман стала роковой в деле Карауловой, она фактически организовала поездку Вари в Сирию уже к третьему «возлюбленному», к Абдулхакиму.

Все эти подробности, о которых стало известно только на суде, подвергают сомнению версию обвинения о том, что Варвара Караулова, за месяц до ареста поменявшая имя и фамилию на Александру Иванову, — «самый страшный игиловец в России».

Презумпция невиновности

Желая подтвердить свою версию, обвинение затягивало судебный процесс.

Они ждали важного свидетеля обвинения Фарада Аттачи, участвовавшего в военных действиях в Сирии на стороне запрещенного в России ИГИЛ. «Этот свидетель рассказывал, что в Исламском государстве все жены боевиков обязаны быть снайперами или подрывниками, все они там ходят с оружием. Единственное, что осталось дополнить, что все эти женщины носят бороду, — говорит Бадамшин. — Но был и другой свидетель обвинения, тоже игиловец, член подразделения «Бадр» — того самого подразделения, где служил Саматов. Этот свидетель говорил, что его жена была с ним в Исламском государстве. А когда я спросил этого свидетеля, чистила ли жена оружие, была ли знакома с руководством Исламского государства, он засмеялся и сказал, что там женщины не воюют. Это противоречит мнению прокурора Резниченко, который стремился убедить суд, что если бы Варя приехала в Сирию, то встала бы там на сторону боевиков, а потом приехала бы в Россию и устроила самоподрыв».

По закону, если есть противоречия в показаниях свидетелей, то все сомнения трактуются в пользу обвиняемого.

Повторюсь, на суде не было получено никаких доказательств того, что Варя Караулова собиралась «присоединиться к запрещенной в России организации ИГИЛ». Напротив, она говорила о том, что сотрудничала с ФСБ, когда вернулась в Россию, и под их контролем переписывалась с Саматовым. После возращения из Турции она находилась в тяжелом депрессивном состоянии и дважды лежала в психиатрических клиниках: после пережитого ей была нужна помощь психологов и психиатров.

Выйдя из больницы, Варя еще месяц переписывалась с Саматовым, но потом взяла себя в руки и обратилась за помощью к родителям.

Она решила начать новую жизнь, попросила родителей спрятать гаджеты в сейф, чтобы не было соблазна переписываться с Саматовым, вместе с мамой они решили, что было бы хорошо сменить имя и фамилию, получить новый паспорт. Задержали ее 27 октября 2015 года.

«Она вела тихую спокойную жизнь, с новым именем, с новой фамилией, с гаджетами в сейфе, — говорит Бадамшин. — Саматов пытался ей позвонить один раз, послал четыре одинаковых sms: «Выйди на связь. За тебя волнуются. Так не делается». Этому есть подтверждение в процессуальных документах, которые исследованы судом и следствием. Следователь сам нашел эти смс и звонки. Варя взяла трубку, услышала голос, но разговаривать не стала. 26 октября было возбуждено уголовное дело. То есть после того, как Варя перестала поддерживать общение с Саматовым, она стала никому не нужна».

Остается непонятным, почему все-таки было возбуждено уголовное дело против Варвары Карауловой.

«История громкая. Когда она только начиналась, все подавалось так: вот мы ей помогаем, мы хорошие добрые дяди, — объясняет адвокат Карауловой Илья Новиков. — Сейчас спасем ее, а тех злодеев поймаем. Тех не поймали, дело висит. Было понятно: можно получить «висяк», а можно получить «палку». Получили «палку»».

Новиков уверен, арестовав Караулову, спецслужбы ошиблись: «Этот суд не интересен ни мальчикам, ни девочкам, они его не воспримут и на себя не примерят. А вот папы и мамы, у которых сын сбежал в ИГИЛ, решат, что лучше в Россию не возвращаться, обязательно посадят. Родители не пойдут искать помощи у ФСБ, даже если сын или дочь еще туда не сбежали. Значит, никто не будет ловить вербовщиков, значит, «лавочка» будет работать дальше. Так что, арестовав Варю и сделав этот процесс показательным, спецслужбы сами себе отрубили возможность сотрудничать с родителями. А никаких более хороших союзников, чем родители, у них быть не может».

Сломанная судьба

Какой выбор есть у судьи?

«В одном из последних разговоров в «Лефортово» Варя сказала: «Если бы меня там убили, это был бы не самый плохой вариант. Самый плохой вариант, если бы я осталась там жить с этими зверями, — вспоминает Бадамшин. — Варя уже очень многое поняла и поняла правильно. У судьи же выбор достаточно простой: казнить нельзя помиловать. Ему осталось лишь поставить знаки препинания».

Адвокат Новиков объясняет, что Караулову нельзя считать участником террористического сообщества.

«Я предлагаю суду оправдать мою подзащитную, — говорит он. — Есть в законе понятие «участник» и «не участник». Прокурор считает, что Варя готовилась к участию. Мы считаем: «Нет, не готовилась». Вспомнив о презумпции невиновности, суд должен согласиться и постановить: «Не готовилась!». Здесь не нужен юридический подвиг. Когда вы слышите «приготовление к участию в организации», это напоминает советское «кандидат в члены КПС». Нам говорят, что Караулова пыталась пересечь границу, ее остановили, но это не покушение. Это еще только приготовление. Где же тогда будет покушение?»

Защита уверена: Караулова невиновна, ее следует оправдать, это было бы не только справедливо, но и важно для настоящей борьбы с терроризмом.

Но, как известно, число оправдательных приговоров в России — меньше одного процента. Поэтому в деле Карауловой надежды на оправдание — меньше одного процента.

Приходится надеяться на «оправдание по-русски» — условный срок.

Этим летом Госдума проголосовала за «пакет Яровой», в котором предусмотрено условное осуждение для обвиняемых по террористическим статьям.

Сейчас судьба Варвары Карауловой в руках судьи Абакова. Ему решать, будут ли продолжаться «тюремные университеты» студентки-отличницы с философского факультета МГУ.

Гособвинитель убеждал судью, что исправление Карауловой возможно только в «условиях изоляции». Но давно замечено: тюрьма не исправляет, тюрьма калечит.

Перед судьей непростой выбор: судить по букве закона, не обращая внимания на текущий политический момент, или пойти на поводу у политической конъюнктуры и ложного понимания «борьбы с террористами».

В понедельник мама Вари Кира Караулова вернулась с очередного свидания с дочерью. «Варя показала мне сшитого в тюрьме тряпичного белого мишку. Мы разговаривали с ней через тюремное стекло».

Ей не разрешили подарить маме мишку на Новый год. Он так и остался вместе с Варей в «Лефортово».

Источники:

http://www.kommersant.ru/doc/3076151

http://tass.ru/info/6339801

http://sobesednik.ru/obshchestvo/20161222-predsedatel-suda-esli-by-o-karaulovoy-ne-pisali-oboshlos-by

http://www.bbc.com/russian/features-38019006

http://echo.msk.ru/blog/zoya_svetova/1896674-echo/